В отличие от того, что так часто встречается в наши дни, его анализ реальности не окрашивается постоянными обвинениями или счастливым ожиданием того, что скоро все станет намного лучше, что все превратятся в «счастливых работников». Его собственные слова:

И, наконец, я хотел бы подчеркнуть, что Макиавелли точно подмечал совпадения. Он знал, что правитель должен оставаться внимательным к капризам судьбы, чтобы при необходимости приспособиться к ним:

На этой последней цитате мы должны покинуть ренессанс Макиавелли и попрощаться с человеком, сыгравшим важную роль в развитии крысы, написав о ее мастерстве.

Значительная часть крысиного репертуара была создана не так давно и развивалась в тюрьмах, сумасшедших домах и больницах XVIII и XIX вв. Когда сегодня мы просим служащих пройти персональное тестирование, полное и всеобъемлющее, или обязываем их посещать центр развития, мы используем кропотливую работу врачей-пионеров, тюремных надзирателей, психиатров и гигиенистов, живших один-два века назад.

Все системы, которые мы применяем для выявления глубоко запрятанных личностных характеристик, поступков, умения и потенциала, – все те аналитические процессы, которые сегодня мы считаем совершенно нормальными, – являются результатом работы с преступниками, сумасшедшими, больными людьми и неумелыми работниками. И сегодня они не утратили своего значения.

Давайте сначала остановимся на борьбе с грязью [20] . Во-первых, рассмотрим больницы. Невозможно вообразить больший контраст, чем тот, что имеется между санаторием и современной больницей, которая постепенно принимает все большее сходство с современным аэропортом, с его залами прилета и отлета. В санатории все больные содержатся вместе; современные больницы возвращаются к концепции первых клиник. Каковы были их отличительные черты?

Итак, «легочников» помещали с другими «легочниками», а «желудочников» с другими «желудочниками». Болезни классифицировались в соответствии с пораженным органом или частью тела. Это было не только концептуальное «расчленение», но и физическое. «Легочное» отделение было заполнено людьми, страдающими заболеваниями легких. Конечно же, такое физическое отделение уже не так обязательно, как раньше. Разделяя и упорядочивая больных, врачи надеялись получить улучшенную базу данных для развития эффективных методов лечения.

То же самое справедливо в отношении тюрем. Французский философ Фуко в его замечательной работе о возникновении современной тюрьмы [21] точно описывает произошедшие там изменения. Если вы преступник, то вас запрут в какой-нибудь глубокой темнице с другими подобными вам преступниками. Каждый, кто видел фильм «Midnight Express» («Полуночный экспресс»), имеет представление о существовавших там порядках.

Но в XVIII в. люди начали строить в Европе иные тюрьмы, в которых заключенные помещались под стражу в отдельные камеры и проходили интенсивную программу перевоспитания. Главной целью было превращение заключенных в милых, дружелюбных, законопослушных граждан.

Теперь психиатрия. В XIX в. у психиатров возник трудно объяснимый порыв составить карту человеческого разума во всем его многообразии. Классификации сменяли друг друга, развивались и обсуждались; растущему числу психических заболеваний присваивались названия, которые заносили в таблицу подобно элементам Периодической системы. Началось безумие измерений.

В то же самое время просвещенные граждане начали борьбу с нищетой и нечистотами – с этими порождениями индустриализации.

Города были грязны и зловонны, пригороды задыхались в черном фабричном дыму. Опасности инфекций и революции стали неизбежны.

Началось великое движение по оцивилизовыванию граждан. Были проложены канализационные системы, контролировался рост населения, были сформированы медицинские службы и построены новые дома с отдельными небольшими кухнями, вынуждавшими людей питаться культурно и правильно (в гостиной).

Все усилия направлялись на борьбу с «грязью» и внедрение гигиены. Грязью обозначалось все незапланированное и неподконтрольное: случайность, болезнь, безумие, сумасшествие, нерациональность, сладострастие. Другими словами, было сделано все возможное для сокращения независимых отклонений. Мы уже обсуждали, что современные компании и сегодня используют эти гигиенические меры. Делают это с помощью анализа, оценки и исследования наших служащих, боссов и покупателей и классификации их по различным категориям. Наша современная способность подвергать людей обследованию при помощи наблюдения в большой степени объясняется работой классификаторов и чудаков-измерителей последних 150 лет. До сих пор профессионалы, шикарные консультационные агентства и «сумасшедшие» профессоры придумывают новые методы оценки, контрольные системы, методики классификации, тесты и электронные системы оценки эффективности. Все это создано для подчинения другого человека посредством наблюдения и для получения контроля над любым отклонением.

Сварливого философа Гераклита обычно считают самым древним выразителем концепции, что «раздор есть отец всего». В нескольких сохранившихся фрагментах его трудов он пишет, что возникновение и развитие мира, возникновение богов и людей объясняется первичной силой, которую мы могли бы описать как «борьбу» и «конфликт».

Все является результатом борьбы противоположностей: воды с огнем, бога с богом, бога с человеком, человека с человеком. Все течет, все меняется вследствие существующих конфликта и борьбы. Конфликт существует всегда; конфликт существует повсеместно.