— А следовало бы поволноваться. Джесмонд — твердый орешек.

Джон-Джон кивнул.

— А ведь и я не подарок.

Когда он садился в машину, Эрл сказал:

— Твой телефон звонил не переставая.

— А почему же ты не ответил?

Эрл пожал плечами.

— На экране было «мама». Ясно, что с работой это не связано.

У светофора они подрезали полицейскую машину. Эрл засмеялся, когда фараоны пропустили их вперед.

— Зачем ты это сделал? — осадил его Джон-Джон. Под сиденьем у них было около сорока тысяч долларов. А матери он позвонит позднее.

Джоани была обеспокоена. Кира исчезла. По дороге к Томми она тем не менее улыбалась. Кира была в таком восторге от комнаты Барби, что скорее всего находится там.

Томми открыл дверь и был удивлен, увидев Джоани. На нем был халат — очевидно, он только что принял ванну.

— Привет, Джоани.

Он не пригласил ее войти, и она почувствовала себя неловко.

— Я только что из ванны.

Она кивнула, услышав его объяснение.

— Не нужно быть Эйнштейном, чтобы догадаться об этом, Томми. Ты случайно не видел Киру?

Он сразу заволновался.

— Нет. Она должна была бы прийти, но пока ее нет. Он пытался обернуть халат вокруг себя, что было почти невозможно, так как халат был несколькими размерами меньше.

— А она не говорила тебе, куда собирается пойти?

Он уловил в голосе Джоани страх.

— Нет, не говорила. А ты не спрашивала у ее подружек?

— Скоро уже семь, Томми. Так долго она не засиживается.

Он покачал головой, явно озадаченный.

— Послушай, Джоани. Я сейчас оденусь, и пойдем вместе, хорошо?

Он закрыл дверь, сбросил халат и натянул свою одежду.

Моника чуть было не грохнулась в обморок, когда увидела в дверях Джоани.

— Привет, Мон.

Джоани была настроена дружески, и Моника, изобразив улыбку, пригласила ее войти. В глубине души ей хотелось помириться. Никто не мирился с ней так же охотно, как Джоани.

До Джоани долетел неприятный запах. Она и раньше обращала на него внимание. Моника часто разрешала Бетани оставаться у них ночевать, но Джоани своей Кире — никогда: ее отпугивала грязь. Но сейчас она была так взволнована, что не возражала бы, если бы Кира находилась в постели своей подружки.

— А Бетани дома? Я ищу Киру.

Моника поморгала глазами и позвала дочь. Затем она развернулась и пошла на кухню. Джоани последовала за нею.

— Еще рано, Джоани, видно, она гуляет с девчонками. — Голос Моники был уставшим. — Ты всегда проявляешь излишнее беспокойство. Пора приучать ее к независимости.

— Как ты приучаешь Бетани?

Сказав это, Джоани подумала, что обижает Монику.

— Что ты имеешь в виду? — В голосе Моники проступили воинственные нотки.

Джоани тяжело вздохнула.

— Прости, Мон, я не нахожу себе места.

Моника сбавила обороты:

— Дети такие рассеянные, Джоани. Это естественно. Кира, видимо, заигралась, позабыв о времени. Такое с Бетани часто бывает.

Это потому, что Бетани знает: в доме нет никого. Никого, кто бы заботился о ней. Джоани не решилась произнести это вслух.

— Может она у… Томми?

Это было сказано с подтекстом, но Джоани прореагировала спокойно:

— Моника, не заводи меня сегодня. Я понимаю, что ты хочешь сказать, но я не хочу ссоры. Договорились?

Моника надула губы и вздохнула.

— Согласись, Джоани, здесь что-то не так. Взрослый человек — и возится с куклами… это ненормально.

Ее голос был дружелюбным, но слишком уж назидательным, и Джоани решила уйти, пока у нее не лопнуло терпение.

— Если увидишь Бетани, скажи ей, чтобы она известила меня о Кире, хорошо?

— А куда ты пойдешь?

Джоани печально вздохнула.

— Пойду искать свою девочку. Кстати, Мон, а где Бетани?

Моника промолчала.

— Вот видишь: тебе неизвестно. Она может оказаться где угодно, а тебе хоть бы что.

— Бетани в состоянии постоять за себя.

Это было сказано ровно, без эмоций. Джоани взглянула на подругу, а затем, окинув взглядом неряшливую кухню, язвительно проговорила:

— Да уж — такая, как она, постоит.

Спускаясь вниз на улицу, она размышляла над тем, почему Моника безразлична к собственным детям. Наверное, потому что она никого никогда не любила, даже себя. Бедная Бетани! Неудивительно, что она такая, какая есть.