– Джин-тоник, пожалуйста, – решился я наконец и все равно заказал быстрее, чем Рона, она все еще думала.

– Красное вино, – выбрала она наконец. – Сухое. Оно у них здесь хорошее, я видела, – повернулась она ко мне.

– Все равно риск, – усмехнулся я.

– В чем?

– Ну, когда заказываешь что-то стандартное, то ты точно знаешь, что тебе принесут. Если джин-тоник и если это не бар для алкашей, то джин будет приличный, а тоник вообще трудно испортить. Если пиво известной марки, то тоже некая гарантия, ты уже знаешь, что это за вкус.

– А вино?

– Вино, которое разливают в бокалы, будет тем, которое выгодно покупать владельцу бара. Или выгодно продавать поставщику. Ну и которое будет пить большинство посетителей из тех, что вино заказывают, а девяти из десяти можно налить чего угодно.

– Согласна, – кивнула Рона. – Но я знаю, что у них за вино, видела. Я дам тебе попробовать.

Вино и вправду оказалось неплохим, так что она не прогадала. Я еще подумал, что надо было просто заказать себе спритцер – так популярную в барах моей Эльвирии смесь из белого вина и содовой, но потом махнул на эти мысли рукой. Взял бутылочку тоника и медленно вылил ее в стакан. Вся не влезла, на палец на дне осталось, а смесь получилась немного крепковатая, на мой вкус.

– Ладно, с днем рождения тебя! – поднял я стакан.

– Спасибо.

Чокнулись.

– Странно, в первый раз так его праздную… что даже сама забыла, – Рона откинулась в кресле, положив ногу на ногу. – И еще странно, что у нас вообще остались дни рождения. У тебя когда?

– У меня в январе, еще не скоро.

– А у семьи?

А при чем тут семья?

– У жены в марте, у детей в октябре, у обоих.

– У моей мамы послезавтра… должен быть. – Она коротко вздохнула и чуть прикусила нижнюю губу. – Хоть я не думаю, что она… пусть лучше не жива, чем так. – Она не договорила, но я ее понял.

– А отец?

– Три года назад, сердце.

– Подожди, ты же работала на Бреммера раньше, я ничего не путаю?

– В его личном офисе, в Нью-Йорке. Собирала информацию.

– Но ведь эвакуировали семьи всех, нет?

– Не совсем. – Рона отпила вина и поставила бокал на стол. – Офисные деск-жокеи не относились к тем, кого принято относить к essentials [9] , так что персонал большей части офисов других компаний был предоставлен самим себе. Все эти брокеры, адвокаты, бухгалтеры. Я знаю, я сама составляла списки людей, необходимых для выживания после катастрофы… нет, не я одна. – Она перехватила мой взгляд. – Когда Бреммер понял, куда все идет, он поручил это именно нам.

– В таком случае…

– В таком случае, мою маму должны были эвакуировать. За ней выслали машину… точнее, машина ехала по маршруту, забирая людей из домов. Мамы почему-то не оказалось дома, хотя она должна была ждать, я разговаривала с ней за час до этого. Ее мобильный больше не отвечал. Я пыталась ее искать, но… не я одна, пытались и другие, но она просто исчезла. А дальше все полетело к чертям, и искать кого-то в Нью-Йорке… – Она опять вздохнула. – В общем, я до сих пор не знаю, что с ней случилось.

– А что могло?

– В городе было страшновато, уличная шпана сходила с ума, и пожилой белой женщине было бы опасно выйти даже на улицу, но она не собиралась никуда уходить.

– А те, кто за ней поехал, что сказали?

– Они сделали, что могли, даже взломали дверь в квартиру и всю ее обыскали. Ее вещи были собраны, сумки стояли у выхода, но мамы не было. Мне кажется, что она все же куда-то вышла на минутку, и там что-то случилось. Она курила, ты знаешь, и еще когда мы говорили по телефону, она сказала. что сигареты заканчиваются. Она могла пойти за ними.

– А полиция?

– Полиция к тому времени почти закончилась. Уже начали появляться первые психи, в городе поднималась паника, в общем, им было не до этого.

– А потом? Что ты делала потом?

– Перелетела со всеми на Тринидад.

– Как было там?

– Там был карантин. У нас карантин. Территорию окружили забором, везде стояли пулеметы, местных просто не подпускали. Потом местных стало меньше. Бреммер сумел провести свою вакцинацию в некоторых компаниях, которыми владел или он сам, или Аль-Хуссейн…

– Аль-Хуссейн?

– Не слышал о нем? – Она удивилась. – Если ты работал… А-а… ну да, ты же появился сам по себе, не с нами, не с «первой волной». Тауфик Аль-Хуссейн – какой-то там боковой отпрыск саудовской королевской семьи, с которым Бреммер дружил чуть не с детства. Они познакомились в Лондоне, в частной школе. Потом Аль-Хуссейн приехал в Америку, жил в Калифорнии, они много общались. Ты же знаешь, что в Персидском заливе тоже есть анклавы и там тоже живут люди?

– Разумеется.