— Не нравится мне эта роль, Роберт.

— Понятное дело. Но так будет лучше.

— Как скажешь.

— Мне самому не по душе тебя об этом просить, Венеция, — угрюмо произнес Роберт. — Возможно, стоило бы просто вызвать негодяя на дуэль и покончить с ним.

Венеция посмотрела на него со своего места:

— Он может убить тебя.

— Как крепка твоя вера в мои силы, — сухо парировал он.

— Нам обоим известно, на что он способен, поэтому не хочу, чтобы ты подвергал свою жизнь опасности.

— Знаю. Я рад, что ты беспокоишься обо мне. — Он ободряюще пожал ей руку. — Нужно придерживаться плана, если хотим предать Линвуда в руки правосудия.

Венеция кивнула.

— Тебе уже удалось узнать что-нибудь полезное?

— Пока ничего, за исключением того, что его терзают какие-то мрачные мысли.

— Полагаю, такое воздействие на него оказывает совершенное убийство. — Голос Роберта звучал низко и серьезно. — Но красивой женщине всегда по силам ослабить бдительность мужчины и развязать ему язык, даже если он так осторожен, как Линвуд.

Венеция ничего не ответила, заставляя себя сосредоточиться на том, ради чего они все это затеяли.

— Когда ты снова его увидишь?

— В понедельник вечером, хотя сам он об этом пока не знает. На званом ужине у Рейзби.

— Хорошо. — Роберт постучал тростью в потолок экипажа, требуя остановиться. В тусклом свете посмотрел на сестру. — Будь осторожна, Венеция, обещаешь?

— Как обычно.

Коротко хохотнув, Роберт быстро поцеловал ее в щеку и растворился во мраке ночи, как тень. Экипаж покатил дальше. Венеция снова подумала о Линвуде. Мужчине, совершившем убийство. Единственном мужчине, пробудившем в ней желание. Она плотнее закуталась в отороченный мехом плащ, но так и не сумела избавиться от холода, пронизывающего до костей.

Линвуд стоял в одиночестве посреди гостей, собравшихся у Рейзби, и размышлял о том, кто же из двоих солгал, Рейзби или Венеция Фокс. Произошедший во второй половине дня разговор с приятелем до сих пор звучал у него в голове.

— Я тебе не вру! Говорю же, мисс Фокс действительно прислала записку пару часов назад. В ней сказано, что она посетит мой прием при условии, если ее посадят рядом с тобой. — Рейзби мерил шагами гостиную в квартирке Линвуда. — И после этого ты будешь уверять, что между вами ничего не произошло на балконе, шельма ты эдакий!

— Мы вежливо побеседовали, ничего больше.

— Не знаю, что ты такого сказал, но, похоже, ей это пришлось по душе. Прежде она никогда не бывала ни на моих приемах, ни на приемах других джентльменов. — Он криво усмехнулся. — Похоже, божественная мисс Фокс заинтересовалась тобой, Линвуд. Хотя одному Богу известно почему.

Линвуд покачал головой, но слова Рейзби всколыхнули что-то в его душе. Он понял, его желание обладать Венецией Фокс стало еще сильнее. Да и какой мужчина не отреагировал бы на женщину вроде нее?

— Разумеется, я направил ей ответное послание, в котором заверил, что ее желание будет исполнено, и я с нетерпением ожидаю ее визита.

Мужчины переглянулись.

— Ты не можешь подвести меня, Линвуд. Ты просто обязан прийти. — Улыбнувшись, Рейзби добавил: — Представляешь, какая будет удача, если Венеция Фокс удостоит своим присутствием мое маленькое суаре! К тому же ты мне кое-чем обязан.

Линвуд явился на прием к Рейзби и теперь ожидал прибытия Венеции. Стоял в одиночестве, держа в руках бокал искрящегося шампанского, не отпив ни глотка.

Его слуха достигали обрывки разговоров других людей. Мужчины обсуждали лошадей, азартные игры и политику. Женщины щебетали о моде, деньгах и мужчинах. Лакеи незаметно скользили среди гостей, заново наполняя их бокалы. То и дело слышались переливы смеха артисток, любовниц, куртизанок. Ни единой достойной женщины среди них. Куртизанки все как одна были прекрасными созданиями, облаченными в дорогие вызывающие туалеты со столь низким декольте, что просвечивали соски. Они красили их красным, надеясь привлечь к себе еще больше внимания, впрочем, как и прозрачными подолами платьев. Несомненно, на приеме собрался исключительно полусвет. Внезапно все разговоры стихли, воцарилось молчание.

Линвуд заметил, как подействовало на собравшихся появление новой гостьи. Все взгляды тут же устремились на нее. Мужчины приосанились и выпятили грудь, демонстрируя интерес и восхищение, лица заострились, приобретя почти хищное выражение. Эта перемена не осталась незамеченной их спутницами, которые, прищурившись, смотрели на женщину, являющуюся предметом всеобщего желания. Линвуду не нужно было оборачиваться к двери, чтобы понять, что это Венеция Фокс, но он все же обернулся и не пожалел об этом. Гости возобновили прерванную беседу.