Шрифт:
– Ладно, – пообещал он непонятно кому. – Ладно…
Вернулся домой, взял вилы. Он прикупил их летом, хорошие такие вилы, и зачем-то наточил их еще тогда. Как знал, что пригодятся.
Если честно, он знал. Потому и купил.
Овчарка косила на него кровавым глазом и глухо рычала.
– Не дождешься! – крикнул он в небо. – Слышишь?! Здесь не Арктур! Я мирно жить хочу!
Зацепил зверюгу вилами за ошейник и затолкал в ближайшую открытую калитку. Как ни странно, лохматая дрянь подчинилась. В калитке он медленно отвел вилы для удара.
– Поняла? – хрипло сказал он собаке.
Вышел хозяин. Выругался, загнал овчарку в вольер.
– Дура, который раз сетку рвет! – пожаловался господарь, вернувшись. – Она там никого?..
– Если б она тронула детей… – выдавил он. – Если б только тронула…
Господарь сделал вид, что ничего не услышал, сказал спасибо за помощь и захлопнул калитку.
Тогда он выпил первый раз в жизни. Испытал жар, приливший к лицу, потерю координации, а облегчения не испытал. И решил, что если не пил, нечего на старости лет начинать. Легче не становится, и вилы, если что, не удержит. Или не удержится от удара. И тогда Земля свернет на путь Арктура, страшный путь. Главное – удержаться от удара.
Вместо эпилога
Пришла ранняя холодная весна, пришла работа. Жизнь потихоньку продолжалась. На первую зарплату он по учительской еще привычке купил газету. Полистал на ходу – и остановился. Со страницы на него смотрела Худышка Уй. Нет, не смотрела, просто лежала в простреленном салоне своего внедорожника, повернув к камере спокойное лицо. Бандитские разборки, застрелен главный бухгалтер объединения спиртовых заводов, обычное в их городе дело. Директора и главбуха алкогольной корпорации стреляли раз в полгода, такое уж это было место – денежное, но расстрельное.
А дома его ждал бандит. Шофер Худышки Уй, Хохол. Нет, он не вспомнил его, тот сам назвался. Качок держал в руках маленький сверток.
– Где бродишь? – буркнул бандит. – Вот, держи. Она сказала передать, если что. А мне делать больше нечего, как передавать… Да, и еще пароль.
Бандит напрягся и произнес непривычные звуки. «Дети вне войны», с трудом понял он.
Бандит давно ушел, а он все стоял со свертком, на зная, что делать. Потом сверток закряхтел. Руки многодетного отца по въевшейся привычке развернули ребенка чуть боком, прижали к груди, чтоб носик согрелся и позволил малышке снова заснуть…
Да, это была девочка. Черноглазая милая кроха, вылитая обезьянка – но они все обезьянки в таком возрасте… Его и Худышки Уй дочь.
Девочка, извлеченная из одеяла, вытаращила глаза. Огляделась на удивление осмыленно. Уставилась на обои. Заорала обиженно, как будто ее обманули. И он сразу понял, в чем смысл его жизни.