Все эти перемены Артур, разумеется, заметил, но от каких-либо замечаний воздерживался, поскольку знал о своем друге нечто, о чем Джо Чапин ему сам не рассказывал. Ему стало известно об этом почти сразу после того, как это случилось: он знал о безнадежной любви Джо к Кейт Драммонд.

По прошествии трех-четырех месяцев после последней встречи Кейт Драммонд и Джо Чапина Артур по настоянию Энн увиделся с ней в Нью-Йорке. Встреча их состоялась после беседы Энн и Кейт.

— Откуда у тебя этот перстень с рубином? Что-то новое?

— От тайного поклонника, — ответила Кейт.

— Может, он и тайный, но явно богатый. Боже мой! — воскликнула Энн. — Ты с ним наверняка познакомилась в Калифорнии.

— Наверняка, — сказала Кейт.

— Ты сказала это таким тоном, что я начинаю сомневаться, — сказала Энн. — Знаешь, Кейт, когда ты так неожиданно уехала в Санта-Барбару, я, признаюсь, решила, что в Нью-Йорке ты была несчастлива. Но, судя по твоему перстню, это, похоже, не так, и дело не в том, подарили тебе этот перстень здесь или в Калифорнии.

— Я этот перстень никогда не ношу.

— Возможно, но я его раньше не видела.

— Этим перстнем лучше просто любоваться. Стоит его надеть, как тут же начнутся расспросы.

— Поверь мне, если бы у меня был такой перстень, я бы его носила, и плевать мне на любые расспросы.

— Тогда я, пожалуй, сделаю вот что: я тебе его оставлю. В своем завещании. Я отдам тебе его, но не могу этого сделать, пока этот человек жив.

Энн задумалась.

— Странное заявление. Словно ты ожидаешь, что он скоро умрет.

— Нет, я этого не ожидаю, но я не хотела бы, чтобы он узнал, что я отдала тебе этот перстень. Если он увидит его…

— Этот человек может увидеть его у меня на руке? Из тех, с кем я вижусь, я не знаю никого, кто мог бы подарить тебе такой перстень, верно? Это кто-то постарше. Кого же я знаю, кто постарше?

— Энн, не надо больше гадать. В этом нет никакого смысла. Я завещаю его тебе, так что считай, что он у меня временно. И давай переменим тему разговора.

Несколько дней спустя Энн спросила Кейт:

— Кейт, этот перстень тебе дал мой отец?

Кейт кивнула.

— Я так и думала. И я этому рада.

— Как ты догадалась?

— Особой догадливости тут не требовалось. Я знала, что ты пытаешься выгородить кого-то постарше, кого-то состоятельного, кого-то, с кем я вижусь. И я тогда еще поняла, что в тот вечер, когда я не смогла пойти с ним в ресторан и вы пошли вместе… Кейт, у тебя был роман с моим отцом?

— Да.

— Я тоже его люблю. Но это кончено?

— Это давно кончено. Романа в общем-то и не было. Была одна ночь, и это все.

— Ты просто чудо! Наконец-то мой отец решился! Перстень с рубином — это самое меньшее, что ты заслуживаешь. Любить такую молодую, прелестную, красивую… Ты даже не знаешь, ты даже не представляешь… И ты в него влюбилась?

— Да.

— С тобой он сбросил свои доспехи. Он ведь носит доспехи. — Энн улыбнулась. — Где же он их повесил? Надеюсь, что здесь, в этой квартире?

Кейт кивнула.

— Если бы я могла с ним поговорить. Но это, конечно, невозможно.

— Нет, и невозможно не только это.

— Я могу лишь догадываться о том, что произошло. Вы приняли твердое решение? Конечно, приняли. С моим бедным, милым, чопорным отцом по-другому и не получится.

— Человек, который дал мне этот перстень, вовсе не чопорный.

— Ты, черт возьми, права. Теперь, Кейт, я буду на тебя смотреть совсем другими глазами. Надеюсь, это не будет тебя смущать, потому что я тобой восхищаюсь. И я у тебя в долгу. Мне так хочется тебя расспросить, но…

— Не надо, — прервала ее Кейт.

— Не буду, — сказала Энн.

Она позвонила Артуру Мак-Генри. Они встретились в ресторане, и Энн спросила его:

— Дядя Артур, что для вас самое святое?

— Самое святое? Дай-ка подумать.

— Другими словами, чем бы вы поклялись, если б давали самую нерушимую в вашей жизни клятву?

— Энн, я могу просто дать тебе честное слово.

— Если вы отнесетесь к моему рассказу всерьез, мне вашего честного слова будет достаточно.