Хм, так рискнуть или все же не стоит? И что о нем после этого подумают в народе?

Хотя по большому счету плевать на народ! Он себе одним лишь участием в этом идиотском шоу реноме так подпортил, что дальше некуда. Опять же: откуда они будут знать, что этого не было в первоначальном сценарии? Да и что ему станется с бутылки-то при его массе! Захмелеет чуток, и все.

Так чего же он ждет?

Сашка выключил воду и стал вылезать из ванны.

Женька, вдоволь навалявшись в шезлонге, отправилась в особняк. Кожу начало чуть-чуть пощипывать, значит, и до солнечного ожога недалеко. А до этого лучше не доводить: хороша же она будет в открытом свадебном платье, да с плечами и руками, покрытыми лохмотьями сползающей кожи! Змея в линьку и то краше выглядит!

Так, на полочке справа вроде бы стояло молочко после загара – самое то, что ей сейчас нужно. И кожу успокоит, жжение это неприятное уберет, и загар закрепит. Но вообще на будущее надо учесть, что два с половиной часа под солнцем для ее кожи – это многовато. Даже если вращаться с боку на бок как курица-гриль, все равно успеваешь поджариться.

Женька вздохнула. Надо же, какие проблемы ее сейчас волнуют! Прямо законченная курортница, да и только! Пока муж, то есть жених, прохлаждается в номере, она блаженствует на пляже. Смешно!

Кстати, интересно, как там Сашка? Вообще-то она ожидала, что он будет постоянно таскаться за ней как привязанный или, напротив, тянуть за собой. Шоу-то ведь о том, как они друг с другом до свадьбы ладить будут! А он вместо этого демонстрирует полную независимость. Или она опять о чем-то не знает? Может быть, пока она нежилась у пруда, он решал какие-то свои рабочие вопросы с телевизионщиками, и ее отсутствие пришлось ему весьма кстати?

Эх, как же долго еще до конца игры! Сейчас всего лишь третий день пошел, а впереди еще целых три с половиной недели! Нет, если бы не эти совершенно внезапные перемены в настроении «жениха», все было бы вполне терпимо. Лучше бы он постоянно на нее пыхтел, чем вот так: то улыбнется, то руганью обольет. И не знаешь, как себя с ним вести, а от этого выматываешься ужасно. А все призывы к самой себе не обращать внимания на его выходки, увы, не срабатывают. Все-таки не приспособлена она к таким вот играм! Даже стервозничать надоедает, хоть и понимаешь: стоит тебе буквально на минутку расслабиться, и так огребешь – мало не покажется.

Покачав головой, Женька вошла в спальню. Потянулась, разминая чуть затекшие от лежания плечи, и уже было собиралась отправиться за косметическим молочком, как ее привлек шум из соседней комнаты.

Женька подошла к двери, прислушалась. Странно, она была готова ожидать от «жениха» чего угодно, только не этого. Издаваемые им звуки были, мягко выражаясь, весьма специфичными и могли принадлежать только человеку, которого выворачивает наизнанку.

Хмыкнув, Женька собиралась отойти от двери, но почему-то все-таки этого не сделала. А что, если это не розыгрыш? Вдруг Александру на самом деле нехорошо?

Но тогда почему никто из телевизионщиков не приходит к нему на помощь? Или они просто не уследили и не знают, что сейчас с ним творится?

И тут Женька вспомнила слова Марины: «В туалете камер нет, только в ванной комнате». Вот оно в чем дело! Они действительно не догадываются, что Сашке сейчас плохо!

Решительно толкнув дверь, оказавшуюся незапертой, Женька вошла в спальню «жениха», а оттуда проследовала в санузел, где и обнаружился Сашка, обнимающийся с унитазом.

– Что с тобой?

– Я... отравился! – выдал он и вновь склонился над «белым другом» в приступе рвоты.

– Хорош харчи метать! Что ты съел?

– Не съел, а выпил, – невнятно отозвался Сашка, но тут Женька и сама заметила практически опорожненную бутылку виски, стоящую на полу перед кроватью.

– Все понятно, – вздохнула она. – Наверняка давно уже спиртное такими дозами не глушил, а тут дорвался. Вот организм и не выдержал. Ну что, сказать, чтобы вызвали тебе врача?

Сашка отрицательно замотал головой:

– Не надо никому ни о чем говорить! Я и сам справлюсь!

– Я уже вижу, как ты справляешься, – грустно заметила Женька. – Ладно, держись, сейчас что-нибудь придумаю!

Уже через три минуты она кормила Сашку обнаруженным в комнатных аптечках активированным углем, а еще через пять минут принесла ему с кухни теплого сладкого чая. Дождавшись, пока прекратятся рвотные позывы, Женька помогла «жениху» дойти до ванной и вымыть лицо, а затем отвела его в спальню.

– Почему ты со мной возишься? – спросил Сашка, кое-как растянувшись на кровати. – Разве тебе не противно все это?

– Лучше ты мне ответь, орел: как докатился-то до жизни такой?

– А может, я алкоголик?!

– Ага, а я в таком случае оперная певица, потому что, когда посуду мою, всегда себе под нос напеваю. Так что случилось-то? С чего ты вдруг к бутылке потянулся?

– А тебе какое дело? – вяло огрызнулся Сашка.

– Ладно, не хочешь отвечать – и не надо. И вообще, друг мой ситный, поспи-ка лучше! Тебе сон сейчас только на пользу пойдет. Если что – я у себя, кричи, приду.

Женька повернулась и, уже ступив в свою комнату и собираясь прикрыть за собой дверь, услышала тихое: