— И все там? Пиздишь. Bullshit.

— Ешли ешть другое мешто, ошень немного. Надо быштро, бошш. Так, — Райерсон торопливо махнул в сторону маячившей сквозь строй сосен кремовой стены, — недолго. Очень. Полчаша. This шдание only тфа выход. Один пулемет маленьки выход. Фторой — директ, прямо. Дферь and окно. Окна, — поправился Райерсон.

— Так, мужики. Берем стволы, ща будем выдвигаться промеж той горки и края леса. Направление — вон та желтая хуета с трубой, — приказал Ахмет, убедившись в том, что пленный верит в то, что говорит. — Где еще кто есть?

— Где ешть? То шдание. — Райерсон показал на главный офис SUSD. — Там кантрол, э… караул.

— Сколько? — вставая, спросил Ахмет, сдергивая с плеча уродливую винтовку.

— Трии. Marines. Я уйду? — заикаясь, выдавил Райерсон, не сводя глаз со ствола.

— Со мной пока будешь. Э, Серег. Слыхал?

— Про караульных?

— Точно. Сможешь?

— Да, — умирая от страха, бодро ответил молодой Хозяин. — Не боись, ща я их.

— Ты не духарись давай. Сделаешь, сразу ко мне, — громко сказал Ахмет и тихонько добавил, подтянув Серегу вплотную за ремень: — Не переставай стрелять, пока шевелятся. И помни. Все, командуй.

— Че помни? «Рыжая, вывози»? — кивнул Сережик, отстраняясь. — Так, мужики, все готовы? А ну, пошли, бегом, бегом! Лесхоз, отстанешь, порву! Бегом!

Маленькая колонна двинулась вдоль края широкого поля модулей, окруженного заснеженным розовым лесом. На полпути к модулям от колонны отделилась маленькая фигурка в сером, направляясь к царящему над полем модулей четырехэтажному зданию. Неловко тыкаясь в сугробы, колонна на глазах сбавляла темп. Бега не вышло, побегай-ка в таком грузу — по спине колотит полный мешок патронов, на одном плече винтовка, а другое оттягивает длинная туша пулемета. Хорошо, если напарник, тоже несущий это железное бревно, не спотыкается и не тормозит — но снег по яйца, и падает то один, то другой.

За сеткой, охватившей огромные утепленные емкости у генераторной, группа наткнулась на ряд свежеисполненных в однообразной манере покойников, аккуратно сложеных в ряд у заграждения. Один труп лежал отдельно, и было видно, что он не относился к лежащим в рядке: весь увешан снарягой, словно собрался на войну, да и застрелен из чего-то другого, какой-то очень крупный калибр, в спину; вон аж всю грудянку выходными разворотило, а от морды осталась лишь половинка с синяком… Ого, у них уже разборки пошли, — подумал Ахмет, втягивая еще висящий в воздухе соляровый выхлоп. — Кто-то мочканул их и уехал на БМП…

— Морячок, а ну, поясни. — Ахмет требовательно уставился на Райерсона, хотя было видно, что тот не в курсе.

— Ничего не понимаю, — помотал головой Райерсон. — Оружие не жабрал. Ехал на Bradley.

— Да, стволы ему, похоже, на хуй не нужны…

Своих, видать, хватает. На «бредлика»… точнее, на «бредликов» село пятеро, не меньше… Эй, Евтей. Вдоль следа, быстро — вон, по кромке леса, не высовываясь. С горочки той глянь и обратно. Мухой.

— Куда ушли глянуть?

— Точно. Только не задерживайся, мухой, мухой!

Так, Сереж, ставь на углы смотреть, ждем Евтея. Эй, мужики, дышим пять минут, не садимся.

— Акмеет, — Райерсон решился обратиться по имени к боссу, переходящему от трупа к трупу и выгребающему магазины из разгрузок. — Я думаю, он забрал DF, fuel…

— Этих кончил тот, кто забрал соляр? — распрямился Ахмет.

— Да, и…

— И ушел на двух БМП. Скорей всего, в Ебург. Подальше отсюда…

— Да, я думаю, это и ешть… коммандер… главный от marines и нофый директор.

— Вот так вот? — ухмыльнулся Ахмет. — Нормальный ход, начальственный. Жаль. Был у меня к местному директору… мессидж. Ну да ладно. Ушел — ушел. А у вас тут что, проблемы с соляром?

— DF мало, ошень, но инфомэйшн… никто не жнает.

— Ага. Понятно. Тогда было бы логично… — Ахмет аж присел, прохваченный догадкой — …Сука! Чуть не проебал! Блядь, надо слушать, что жопа шепчет… — и не приглушая больше голоса, гаркнулна пытающихся отдышаться Серегиных семейников: — А ну, мужики, стволы хватаем и ходу! Ща этот балок ебнет! Быстро, быстро! Вон, за тот, серебристый! Эй, че встал! Помоги Губе! Шевели поршнями! Эй, Евтей, там стой, не подходи!

Генераторная взорвалась не сразу, а к тому моменту, когда Ахмет уже начал сомневаться в истинности нехорошего ощущения, появившегося при первом взгляде на ее оранжевые бока. Можно было не отходить, закладывавший заряды то ли был спецом, хорошо знавшим убойные места агрегатов, то ли ощущал напряг с расходниками — в алюминиевом балке генераторной ухнуло несильно. Взрыв только стряхнул с крыши снег да вытолкнул стеклопакеты. Подбежал захукавшийся Евтей:

— Слышь, там это, забор, ну, из проволоки который, они его положили, и в это, в лес там дорога…

— Положили забор и ебнули по дороге на сто двадцатый?

— Ну, я не знаю, где тут двадцатый, где сто двадцатый. Но в сторону Старогорного. Он же там где-то?

— Точно. Странно, я думал, на Ебург пойдут…

— Это че, вернутся, думаешь?

— Нет. Не вернутся. Это кто-то шибко умный, кто с ходу просек фишку. И хуй на них, нашим легче. Дальше Аргаяша все равно не уйдут. Все, Евтей, давай в строй, двигаемся!