Шрифт:
Этот негодяй прилетел сюда не просто так. Он собирался убить тысячи людей и уже совершил преступление, сдал полиции невиновного человека и хотел лишить меня жизни.
Я бросала камни и исступленно шептала проклятья тому выродку, который хотел меня убить. В этот светлый праздник Курбан-байрам он решился еще и на такое преступление.
Я снова думала о хаджи Рахмане. Ведь, кроме него, никто не знал о моей истинной роли и моем задании. Неужели это он намеренно толкнул меня? Мне не хотелось в это верить.
Потом мы с Расулом купили барана и принесли его в жертву.
Я поблагодарила брата. Похоже, что сегодня он спас мне жизнь. Расул смущенно бормотал, что просто задержал людей на несколько секунд, давая нам возможность подняться.
Мужчины брили бороды, усы и даже головы. Часть волос паломники закапывали в долине Мина. Женщинам разрешалась отрезать только одну прядь. Это тоже было исполнением ритуала. Очевидно, в древние времена так проходил своеобразный обряд очищения от прежних скверных мыслей и поступков.
Теперь мы считались людьми, совершившими хадж. Я даже не предполагала, что самое страшное у нас еще впереди.
Интерлюдия
Всю ночь он думал о разговоре с этой молодой женщиной. У нее такое странное и смешное имя. «Кеклик» значит «куропатка».
Эта сильная женщина не побоялась оказаться среди паломников и следить за возможным преступником. Более того. Она даже решила себя обнаружить, когда узнала, что Джамалов, которого все подозревали, скорее всего, не причастен к убийству. Алиева сама пришла к нему в номер.
Хаджи верил в человеческое благородство. Но он был умудренным опытом человеком и хорошо знал, как легко люди поддаются соблазнам.
Надо сказать, что сообщение Кеклик о террористе, который мог находиться в составе дагестанской группы, оказалось для него неожиданным. Он был почти уверен, что все люди, которые следуют с ним на хадж, являются настоящими паломниками, готовыми совершить это путешествие во имя любви к своему Богу.
Теперь получалось, что хаджи Рахман проглядел недостойного человека, который отправился в святую Мекку совсем с другой целью. Это было самое неприятное.
Всю ночь он чувствовал себя плохо, постоянно пил воду, за которой послал Абдулсалима, своего соседа по номеру. А утром старику стало еще хуже. Абдулсалим предложил ему выпить таблетку аспирина, но Рахман отказался. Он по опыту знал, что это лекарство разжижает кровь. В такую жару лучше не принимать ничего подобного.
Утром, за завтраком, он присматривался к каждому своему спутнику, пытаясь понять, кто мог оказаться этим «другим». У всех были радостные лица, многие поздравляли друг друга. Сегодня был один из самых главных праздников мусульман — Курбан-байрам. Паломникам еще предстоял обряд побивания камнями шайтана, после которого можно было совершать жертвоприношение.
Он так и не сумел ничего определить. Когда люди построились, чтобы начать движение, к нему подошел Абдулали Магомедов.
— Саудовцы требуют российского консула, — сообщил он. — Джамалов отказывается давать показания без его присутствия.
— Правильно делает, — рассудительно произнес хаджи Рахман. — Если он невиновен, то не должен ничего говорить. Пусть вызовут дипломата.
— Они могут попросить приехать кого-то из нас, — сказал Магомедов. — Вас или меня.
— Значит, поедем, — твердо решил Рахман. — Если человек невиновен, то мы обязаны его защитить.
— Не думаю, что он невиновен, — неожиданно сказал Магомедов.
— Почему?
— Я немного знаю его семью. Он был еще студентом, когда бросил учебу и ушел в Чечню, — пояснил Магомедов. — Потом воевал в Дагестане и несколько лет прятался в лесах. Его тогда арестовали и осудили за хранение оружия. Ничего другого доказать не смогли. Потом Джамалова отпустили по амнистии. Он снова ушел в горы, вернулся и опять был прощен. В последние годы этот человек жил в Кизляре. Он умеет убивать, а ведь наш паломник был задушен.
— Это еще не значит, что его задушил именно Джамалов. Доказательств никаких нет, — напомнил хаджи, чуть поморщившись. — Мы вообще не будем ничего решать. Кто мы такие, чтобы осуждать человека, не зная доподлинно, виновен ли он?! Если позовут кого-то из нас, мы обязательно поедем.
— Вам плохо? — спросил Магомедов. — Как вы себя чувствуете?
— Немного болит голова, — признался Рахман. — Но думаю, что сегодня выдержу. Остался последний день, к тому же праздничный.
К ним подошел Шадман.