— Закрыть большую факторию в Мунгере.

— Что ж, мы согласны... Нам не остается ничего другого, как начать какое-нибудь новое дело вроде этого.

— Если вы согласны, — сказал Гурган Хан, — вы должны вложить деньги, а все остальные заботы я возьму на себя.

В этот момент танцовщица Мония Бай, приблизившись к ним, запела: «Сикхи [119] умеют хитрить...»

— Кому она поет? — улыбаясь, спросил Махотабчонд и тут же продолжил: — Хорошо, мы согласны, только при условии, что получим проценты с капитала и что это дело не навлечет на нас беду.

Пока Мония Бай развлекала гостей всевозможными танцами и песнями, Гурган Хан и братья Джоготшетхи, разговаривая намеками, понятными только им одним, сумели обо всем договориться. Когда разговор был окончен, Гурган Хан сказал:

— Некий купец открыл новые фактории. Вы что-нибудь слышали об этом?

— Нет. Кто он, европеец?

— Нет.

— А где его фактории?

— Повсюду от Мунгера до Муршидабада: в горах, в джунглях, в поле.

— Он очень богат?

— Пока не очень, но трудно сказать, что будет потом.

— С кем он ведет дела?

— С самой большой факторией в Мунгере.

— Он индус или мусульманин?

— Индус.

— Как его имя?

— Протап Рай.

— Где же он живет?

— Недалеко от Муршидабада.

— Я слышал это имя: кажется, незначительный человек.

— Очень опасный, — возразил Гурган Хан.

— А почему он занялся этим?

— Он очень зол на большую факторию в Калькутте.

— Нужно прибрать его к рукам. Но как это сделать?

— Сейчас трудно сказать. Нужно узнать, зачем он этим занялся. Если дело начато ради наживы, то его нетрудно будет привлечь на нашу сторону: я могу сделать его талукдаром [120] , и он успокоится. А если он преследует другие цели?

— Какие другие цели могут быть у Протапа Рая? Ради чего еще он станет тратить столько сил?

А танцовщица в это время пела: «Лежит белоликая, стыдливо прикрыв лицо краем сари...»

— О ком это она? — спросил Махотабчонд. — У кого белое лицо?

Высокий человек подошел к Долони и сел рядом. Долони от страха даже перестала плакать и вся съежилась. Незнакомец молчал. А в это самое время далеко отсюда для бедняжки Долони готовились новые горести.

Мухаммед Таки получил тайный приказ вызволить Долони-бегум с английской лодки и доставить в Мунгер. Он решил, что, захватив англичан в плен или истребив их, он тем самым освободит и бегум. Поэтому Мухаммед Таки не стал давать своим людям каких-либо особых распоряжений. Когда же он увидел, что в английской лодке Долони нет, то понял, что ему грозит беда. Мухаммеду Таки даже подумать было страшно о том, что сделает с ним наваб, когда узнает о его беспечности и неосмотрительности. Опасаясь гнева Мира Касима, он решился на обман. В то время ходили слухи, что, если начнется война, англичане освободят предшественника Мира Касима — Мира Джафара — и снова сделают его правителем Бенгалии. Мухаммед Таки рассудил, что, если победят англичане, ему ничего не грозит, пусть даже наваб узнает об обмане. Необходимо было только выйти из затруднительного положения сейчас. А если все-таки победу одержит Мир Касим, можно сделать так, чтобы он никогда не узнал правды. И Мухаммед Таки в ту же ночь отправил навабу совершенно лживое донесение.

Он писал, что бегум будто бы нашли в лодке Амиата. С должными почестями ее отвезли в крепость, где она находится и сейчас. Но он не решается отправить ее обратно в Мунгер, пока не получит на то особого распоряжения. Дело в том, что от слуг — лодочников и сипаев, оставшихся в живых, — он узнал, что Долони являлась любовницей Амиата. Они спали в одной постели. Бегум якобы сама призналась в этом. Теперь она собирается принять христианство и в Мунгер возвращаться не желает. Она говорит: «Отпустите меня. Я уеду в Калькутту и буду жить там у друзей Амиата. Если не отпустите, я все равно убегу. Если вы отправите меня в Мунгер, я покончу с собой». Сейчас он ожидает решения наваба: что делать с Долони? Послать ее в Мунгер, оставить в Муршидабаде или отпустить? Он поступит так, как прикажет повелитель.

В ту же ночь в Мунгер с нарочным было отправлено это лживое письмо.

Говорят, что иногда человек предчувствует подстерегающее его несчастье. Может, это и не совсем так, но в тот момент, когда посыльный с письмом поскакал в Мунгер, Долони вздрогнула. И в тот же самый момент сидевший с ней рядом высокий человек заговорил. То ли от звука его голоса, то ли от предчувствия несчастья, Долони задрожала всем телом.

— Я знаю тебя, ты Долони-бегум, — заговорил незнакомец.

Долони испугалась еще больше.

— Я знаю, что тебя бросил в этой пустыне дурной человек, — продолжал высокий человек.

Слезы снова покатились у нее из глаз.

— Куда ты пойдешь теперь? — спросил незнакомец.

Долони вдруг избавилась от страха и проговорила:

— Мне некуда идти. Есть, правда, одно место, но оно очень далеко. Некому помочь мне до него добраться.

— Ты должна забыть о своем желании вернуться к навабу.

— Почему? — удивилась Долони.

— Если ты это сделаешь, случится несчастье.