Белгород разделен на две части. В одной — частные дома, в большинстве своем деревянные, в другой — обычные многоэтажки. В пригороде — чистенькие добротные дома из белого кирпича.

Наконец мы добрались до гостиницы. В городе их было две: одна получше, другая похуже. Строили третью, соответствующую мировым стандартам, для высоких гостей. Всем дали одноместные номера. Это радовало. Я надеялась дойти до душа и наконец отоспаться. Фигушки! Сначала нас собрали в гостиничном ресторане на запоздалый завтрак, а потом повезли знакомиться с местными достопримечательностями. Я было испугалась, что о них придется писать, но это была ознакомительная поездка. Обедали мы в ресторане, километрах в семидесяти от города. Местные чиновники прогибались перед столичными гостями как могли.

Вечером, когда официоз наконец закончился, решили с коллегами отметить приезд. Вторым пунктом программы было самостоятельное знакомство с городом. Начали с того, что решили найти приличную кафешку и выпить кофе. Нас предупредили, чтобы мы не выпендривались, заказывая эспрессо, капучино, ристретто или, не дай Бог, латте или макиато. Все сводилось к кофе растворимому и молотому. В здании рынка отыскали кафе-бар. В меню цена за чашку кофе, если сравнивать с московской, значилась просто смехотворная. Решили рискнуть. Выяснилось, что кофе только растворимый. Пришлось довольствоваться тем, что есть. Растворимый кофе нам готовили десять (!) минут. Я не знаю, из чего его готовили и как, но пить это было невозможно. Решили зайти на рынок, как-никак — визитная карточка города, посмотреть, что он собой представляет и, если повезет, прикупить каких-нибудь сувенирчиков на память. Когда мы подошли к лотку с печеньем, названия поразили до глубины души. Чего стоило печенье «Южная ночь» или «Мальчик-с-пальчик». Мы купили «Южную ночь», его фаллическая форма соответствовала названию. Во всяком случае, каждый вспомнил о своих южных ночах. Побродив еще немного, купили вино, сладости, виноград, сыр. Отмечали приезд в моем номере. Каждый притащил остатки дорожных запасов.

Интерьер одноместного гостиничного номера в провинциальном городе вернул в детство. Небольшой коридорчик, санузел, комнатка, в которой размещались шкаф, кровать, стол и пара стульев. На столе — зеркало и телефон. Мебель была образца начала семидесятых. Холодильник и телевизор возвращали в современную действительность. Холодильник грохотал невозможно громко, пришлось его отключить на ночь. Он тоже был из прошлого, а телевизор относительно новый, цветной. Из окна как на ладони видна была панорама города, но красоты пейзажа меня не трогали: слишком устала.

Я сначала не могла понять, чего мне не хватает. Потом осенило: телефон молчал. Это было так странно. Последний месяц мне казалось, что разговариваю не переставая. И хоть говорят, что язык без костей, вечером он болел.

Разошлись во втором часу ночи. Оказалось, что у всех есть какие-то общие московские знакомые. Чтобы это узнать, надо было встретиться в Белгороде. Чего только не бывает на свете.

Завтрак я проспала. Потом нас повезли на экскурсию по району, «чтобы не было скучно сидеть в гостинице до обеда». Невероятная забота о нашем досуге! Мы были сонные, так что местные достопримечательности особо не оценили. После экскурсии нас повезли на праздничный обед. Нас было человек десять, но накрыто было на тридцать.

Приехав в гостиницу, я наконец-то добрела до душа. Буквально через пять минут после того, как я из него вышла, отключили горячую воду. Приятная расслабленность почти парализовала организм. Я решила посмотреть телевизор. Интересно же, что у них тут «ловит». Почти все московские каналы показывали замечательно. Но. Сначала с экрана мне улыбался Валера Килеев. Я вспомнила, что мы собирались дописать один текст. Переключила программу. Там вовсю балагурил Лешка Сатаров. Он давно дал согласие на интервью, но у меня все руки не доходили. Я снова переключила канал. Теперь надо мной издевался Морозов. И стоило ради этого уезжать из Москвы?! Судьба…

От очередной поездки по району отвертеться не удалось. Впереди маячили пресс-конференция и концерт, о котором, собственно, надо было написать. На пресс-конференцию мы не успели. За нас отдувались местные журналисты. На самом концерте мы появились пораньше, чтобы народ, пришедший на шоу, нас не затоптал. Потихоньку люди подходили. Кто-то убивал время в буфете, кто-то изучал афишу, кто-то просто тусовался с друзьями. Интересно было наблюдать за людьми. Аборигены, глядя на нас, не могли поверить, что мы из Москвы — слишком невзрачные и замученные. Девчонки, пришедшие посмотреть на своих кумиров, наверное, надели самое лучшее и не один час провели перед зеркалом, подбирая макияж. Нам было не до этого. Мы считали время до самолета. Я во время командировки не расставалась с кожаными брюками и свитером, на моей новой подруге Кате — тот же наряд. Разница лишь в цветовой гамме. Макияж вообще был по минимуму. Мы-то были на работе, а на работу в вечернем платье не приходят.

С Катей мы познакомились еще в поезде, нас разместили в соседних купе. Потом оказались рядом в гостиничном ресторане на завтраке.

Катя старше меня на восемь лет, хотя я была уверена, что мы ровесницы. Ее сверстницы обычно или чопорные дамы, или неуклюжие тетки, замученные бытом. Возможно, меня сбили с толку внешность и характер моей новой знакомой: маленькая хрупкая блондинка, компанейская девчонка, свой человек в любой компании. Катя уже дважды разводилась, но отнюдь не отчаялась найти свое женское счастье. У нее в настоящее время в разгаре был роман, и Катя просто излучала оптимизм и всех заражала своим настроением.

Она поведала, что в рамках ознакомления с городом их группу возили на местный металлургический завод, где делают унитазы и… водку. По дороге дико замерзли, все-таки двадцатиградусный мороз давал о себе знать. Так что согревались той самой водкой. Вроде даже полегчало.

На концерте меня хватило на первые полчаса. Потом пошли в бар. Там мы обнаружили относительно сносный кофе. Через какое-то время к нам присоединились пиротехники. Каждый удачный эффект они отмечали коньяком. К концу концерта ребята были уже «волшебные». А предстоял еще концерт вечером и какой-то салют после него.