— Я люблю вкусно поесть.

— Понятно.

Стоило мне разлить кофе по чашкам, как идиллию нарушил телефонный звонок.

— Ну ты загуляла! Я тебе вчера весь вечер звонила, — выпалила Рита.

— А что? Гулять — так гулять. У тебя что-то срочное?

— Я все о том же, о тексте.

— Ой, прости. Совсем забыла.

— Мне ж номер в понедельник сдавать! Я на тебя только и надеялась. Будь Чебурашкой, напиши за выходные.

— И два месяца гонорар ждать. Как говорят наши более циничные коллеги: гонорар — не гонорея, получи его скорее.

— Ради такого случая я тебе в понедельник-вторник отдам, как только размечу.

— Ладно, постараюсь.

— Спасибо, друг, ты настоящий товарищ! Пока!

— Счастливо!

Ну вот, вернули с небес на землю.

— Что, опять дела? Ну, знаешь, это уже слишком.

— Засяду за тексты завтра. Помимо своих, интервью для Белова отписать надо. А то ведь замучает: когда тексты отдашь?

— Попытайся ему объяснить, что ты не только для него пишешь.

— Говоря о Белове, всегда вспоминается один анекдот: «Нашли в лесу Маугли. Выяснилось, что его воспитывали дятлы. Через неделю он всех задолбал». Только Белов задолбает через пять минут.

— Ладно, хватит о делах. А чтобы больше никто не мешал, я поставлю телефон на автоответчик.

Тут на кухне появился Рыжий.

— Странно, но вчера его не было видно. Даже утром не разбудил.

— А я его покормил, пока ты спала.

— Чем?

— Там ветчина была. Я дал пару кусочков…

— Что?! Да он же меня замучил: кроме рыбы и кошачьего корма, ничего не ест.

— Значит, он меня признал.

Кот понял, что говорят про него, слушал очень внимательно, пристально нас рассматривал, стараясь уловить интонацию. Он пытался понять: все нормально или он что-то натворил. Но, судя по всему, беспокоиться ему было не о чем. Еще раз окинул нас взглядом и удалился.

— Еще бы.

— Вы с ним похожи и внешне, и по характеру. Ты же всегда была сама по себе.

— А мне это в кайф. Кто-то идет по головам, ищет всемогущих покровителей…

А я рада, что могу обойтись без этого, что сама сделала себя. И на сегодняшний день мне никто не может сказать: «Я тебя в люди вывел, а ты мне здесь устраиваешь финты ушами». Я в этой жизни никому ничего не должна.Кроме родителей.

— Но ведь иногда надо прогнуться, чтобы что-то получить.

— Я могу уступать в мелочах.

— Но не в главном. Это я уже понял.

— Это разговор не на пять минут. Может, прогибаясь, я достигла бы большего, но я хочу жить в согласии с собой. Это уже много.

— Ты хочешь ни от кого не зависеть? Но ведь это же невозможно.

— Саш, ну что тебя вечно переклинивает? Я же не говорю, что для меня существует только черное и белое, да и нет. Я могу в какой-то ситуации уступить, пойти на компромисс. Но я не хочу, чтобы меня «ломали», я хочу, чтобы мне было за что себя уважать. Что, согласись, немаловажно. А быть зависимой — не так уж плохо. Приятно знать, что кому-то небезразлична твоя жизнь, что ты кому-то нужна. Ладно, хватит дебатов.

— Это не дебаты. Мне просто интересно тебя слушать. Ты говоришь вроде бы о простых и всем давно известных вещах. Но мне иногда кажется, что я узнал это только сейчас и только от тебя. Теперь я понимаю, почему ты выбрала журналистику.

— Почему же?

— Ты кого угодно в чем угодно уболтаешь. Ты можешь направить разговор в нужное русло. А еще — умеешь слушать. Это не так уж мало.

— Спасибо. Но ты, по-моему, немного преувеличиваешь. Ты же знаешь, что бывает и по-другому.

— Я-то знаю. Но у человека, который видит тебя первый-второй раз, создается именно такое впечатление. А в умении подать себя тебе не откажешь.

— Неужели? Хотя со стороны видней.

— У тебя есть еще один козырь: чувство юмора. Ты говоришь с иронией о своих проблемах и неудачах.

— А как иначе-то?

— Кто-то начинает ныть и плакать: все не так, все плохо.

— Говорят, пока недоволен жизнью, она проходит.

— Вот за это я тебя и люблю. Ты сама не куксишься и другим не даешь закиснуть.