Чего это они? Сегодня в городе состоится маскарад? Впрочем, не мое это дело, кому и как одеваться.

– Мы рады, что ты с нами, – заявил Турок. Судя по его погонам, он у нас капитан.

– Спасибо, Макс, что принял наше предложение, – поддержал его «майор» Орфей.

На левое плечо себе он налепил особую нашивку: на фоне желто-голубого флага застыл в стойке бравый воин в камуфляже. Над ним – надпись «АЕРОМОБІЛЬНІ ВІЙСЬКА», под ним – «ІНСТРУКТОР РУКОПАШНОГО БОЮ».

– Спасибо в карман не положишь. Пан майор, нужен аванс. Серьезность ваших намерений надо бы подтвердить, – объявил я первое условие своего участия в деле, о котором ничего не знал, и заодно намекнул на дутое звание Орфея. Хотелось, чтоб он как-то прокомментировал маскарад.

– Ни в коем случае! Никаких авансов! – заявил Панк, нарушая субординацию, ведь он всего лишь жалкий лейтенантишка среди нас, офицерской элиты. В его-то возрасте – и всего три жалких звездочки…

– Конечно, Макс. Без проблем. – Мой намек Орфей бессовестно проигнорировал, зато вытащил из нагрудного кармана пачку купюр крупного номинала и протянул мне.

Он так легко и просто расстался с весьма солидной суммой, что я растерялся. Не пересчитывая, мне вручил. И на лице его при этом не дрогнула ни одна мимическая мышца.

И еще он сказал:

– Чего в коридоре топчемся? Давайте пока в номер. Нечего лишний раз светиться.

И мы проследовали в номер – такой же унылый и убогий, как и вся гостиница.

Небрежно швырнув пачку евро на постель, – мол, мы тоже над златом не чахнем, умеем себя блюсти – я достал мобилу и набрал Эрика:

– Лапуля, как дела?

– Лучше, чем у тебя, – услышал я в ответ. – Чего тебе надо, Край?

– Надо мне вот что, лапуля. К тебе скоро заглянет мой человек. Он принесет деньги. Работы в клубе должны продолжаться.

– Макс, какие деньги?! – забеспокоился Эрик. – Откуда деньги?! Во что ты ввязался, Макс?!

– Все, лапуля, отбой. До скорых встреч.

– Погоди, Макс, я должен тебе сказать…

Мой большой палец ткнулся в красную трубочку-пиктограмму на экране, отрубая разговор. Затем я поковырялся в настройках телефона и отрубил сигналы вызова. Не хочу ни с кем разговаривать.

– Все, я готов к труду и обороне, – заявил я троице, терпеливо ожидавшей, пока я вдоволь наговорюсь по телефону.

– Не совсем, – позволил себе со мной не согласиться бородач Орфей. – Тебе нужно переодеться.

После его слов поверх пачки денег Турок положил на кровать комплект униформы аэромобильных войск.

– Зачем это? – Я решил закосить под дурачка, мол, не осилил своим скудным умишком понять, что форма – часть тайного плана троицы. – В подштанниках, небось, «бэтэров» полно, да?

– Чего полно? – не понял Панк, чем сразу себя выдал.

Он не служил в армии, а если и служил, то где-нибудь при штабе, иначе знал бы, что «бэтэрами», когда дело касается униформы, солдаты называют бельевых вшей, обожающих прятаться в складках и швах одежды.

– Все чисто, Край. Переодевайся. Объяснения потом.

Я пожал плечами и примерил обновку, обратив внимание, что на форме были, как положено, нашивки с группой крови. Не знаю, как у остальных, а у меня все верно указано: А (II) Rh (+).

После того как я сменил весь прикид, включая исподнее, мы спустились в холл гостиницы. Там я остановил чернявого вихрастого парня из обслуги.

– Дружище, ты меня знаешь?

– А то! – сверкнул парнишка улыбкой. – Кто ж в Вавилоне не знает Края?

– Держи, – я протянул ему пачку денег, – отвезешь на улицу Второй Пятилетки, восемнадцать, там есть кабачок для… э-э… метросексуалов. Отдашь хозяину, он там и бамен, зовут Эрик. Только живо. Ну и пару бумажек оставь себе.

– Так точно, пан полковник! – Парня точно ветром сдуло. Ураганным.

Я покосился на погон. А ведь и правильно мальчишка сказал – товарищи сталкеры меня назначили полковником. Хорошо, не ефрейтором, уже спасибо.

– А не боишься, что он тебя кинет? – посмотрел вслед парню Панк.

Ответить ему я не удосужился. Кое-кому еще придется заслужить право общения с лучшим сталкером всех времен и народов.

Три стены, обшитые вагонкой, когда-то пахли кедровой смолой.

Теперь в зале смердит потом и страхом.

Смрад намертво въелся в желтый пол, мягко пружинящий под ногами. Поверхность татами противно, так что зубы сводит, повизгивает, когда нога проскальзывает по синтетике, цепляется натуральной стопой за искусственное покрытие. И ладно, и ничего. Главное – кровь легко смывается, и потому проливать ее приятно и даже радостно!