Его первые телефонные отчёты о положении в Варгасе обнадёживали: да, тяжело, много жертв, разрушения огромны, стихия по-прежнему бушует, жители в панике, криминальные элементы бесчинствуют, но мы берём ситуацию под контроль. Как позже выяснилось, Урданета сильно преувеличивал успехи в наведении порядка. Не исключено, что он стал жертвой дезинформации: его подчинённые были «унаследованы» от Четвёртой республики и полностью доверять им не следовало.

Так или иначе, но это промедление в наведении порядка позволило оппозиции обвинять Чавеса в «пренебрежении» трагедией Варгаса: «Праздновал годовщину прихода к власти и бросил народ в беде!» События декабря поставили точку на дружбе Чавеса и Урданеты. Каплей, переполнившей чашу терпения президента, стал инцидент с докладом о «поведении» агентов DISIP в драматические дни 15–20 декабря, когда в преступных действиях были уличены сотрудники спецслужбы. Урданета должен был подготовить подробный отчёт об этом, но под любыми предлогами оттягивал неприятную обязанность, чтобы оградить кадры от уголовного преследования.

Но были и другие основания для разрыва отношений. Коррупция в DISIP к этому времени достигла апогея. С проведением чистки тайной полиции, на чём настаивал Чавес, Урданета не торопился. Более того, он ориентировал её работу на «освещение» деятельности в первую очередь «левых марксистов-экстремистов». Шеф DISIP всегда относился к ним враждебно и оспаривал позицию президента, который, наоборот, считал своими естественными союзниками партии и организации «левее центра», а врагами тех, кто находился «правее центра».

Урданета знал, что идея подготовки доклада о действиях спецслужб в Варгасе исходит от министра иностранных дел X. В. Ранхеля («за рубежом раскручивают кампанию по дискредитации правительства из-за событий в этом штате»). В резкой, на грани вызова, форме Урданета задал Чавесу вопрос о том, какие меры были приняты по недавнему докладу DISIP о «коррупционных действиях» министров Ранхеля и Микелены. Фактически это был шантаж. Чавес всегда остро реагировал на любые формы давления. Рассказывали, что он встал из-за стола, подошёл к Урданете, положил руку ему на плечо и сказал: «Брат Хесус, я не думаю, что мы достигнем согласия таким путём».

В тот же день Урданета был смещён, а на его место назначен капитан Элиэсер Отайса, не раз доказывавший личную преданность Чавесу. Распоряжение президента по расследованию действий DISIP в штате Варгас Отайса был готов выполнить любой ценой, хотя понимал, что его ожидали большие трудности из-за корпоративной солидарности агентов, использования ими оперативных псевдонимов, неприятия многими из них «симпатий к марксизму» на самых верхах правительства. Отайса привлёк к расследованию военную контрразведку (DIM), что, конечно, было воспринято «дисиповцами» как предательский акт со стороны нового начальника.

Честь правительства в Варгасе спасла 42-я бригада Рауля Бадуэля. Ему потребовались сутки, чтобы стабилизировать обстановку в зоне бедствия, пресечь вакханалию грабежей и насилия. Его парашютисты оказывали помощь людям, потерявшим жильё. Тысячи человек были размещены в полевых палатках, получили питание, питьевую воду. Правда, оппозиция и тут нашла, в чём упрекнуть правительство и Бадуэля. Высказывались претензии по поводу «превышения власти» и «нарушения прав человека». Чавес проигнорировал обвинения. Выглядеть «слабым президентом» он не хотел.

Авторитет Бадуэля в глазах Чавеса вырос: вот на кого можно положиться в экстремальных случаях. Росту популярности командира 42-й бригады способствовали телевизионные репортажи. Трогательные сцены: Бадуэль обнимает спасённого старика, протягивает мальчишке булку хлеба, посещает санитарную палатку с пострадавшими людьми — всё как полагается, армия помогает народу.

Соединённые Штаты предложили свою помощь в ликвидации последствий катастрофы в Варгасе: перебросить инженерные части с необходимой техникой для расчистки завалов. Чавес выразил благодарность, но отказался принять их: справимся своими силами. Вместе с тем он разрешил приезд в зону бедствия кубинским медикам. Не менее 230 специалистов вели работу по оказанию первой помощи раненым, предупреждению эпидемических заболеваний.

В соответствии с новым Основным законом нужно было заново избрать президента и парламент. В стране стартовала избирательная кампания. Чавес верил в свою победу, рассчитывал на завоевание большинства мест в парламенте. Теперь всё должно было пойти по-другому. Он не допустит в правительство саботажников и скрытых предателей, расставит на ключевые посты в госаппарате преданных ему людей.

В начале февраля 2000 года сторонники Чавеса отпраздновали восьмую годовщину февральского восстания. Президент заявил: «Наши жертвы не были напрасными». Другой точки зрения придерживались некоторые из его недавних соратников. В день 4 февраля в городе Коро (штат Фалькон) было организовано «альтернативное» празднование, в котором приняли участие Хесус Урданета, не примирившийся с тем, что Чавес росчерком пера отправил его в «политическое небытие», полковник Джоэль Акоста Чиринос, один из основателей «Движения Пятая Республика», а также Франсиско Ариас, губернатор штата Сулия. Прибрежный город Коро был выбран для политического «демарша» не напрасно: в его окрестностях в XIX и XX веках не раз начинались различные освободительные «экспедиции».

Главная претензия к Чавесу экс-соратников, командиров 4 февраля 1992 года, состояла в том, что он «позволил» гражданским политикам «узурпировать» революцию, организованную ими, военными. Урданета вновь набросился с критикой на ближайших помощников президента — Хосе Висенте Ранхеля и Луиса Микелену.

Ответ Чавеса был политически взвешенным. Он выразил сожаление по поводу действий прежних соратников, поблагодарил их за вклад в победу Боливарианской революции и с высоты её новых задач разъяснил друзьям-диссидентам очевидное: время изолированных конспиративных групп миновало, боливарианское правительство неустанно трудится в интересах всех венесуэльцев.