Натабура выскочил из подкопа, как пробка из кувшина, вытащив за собой Афра, который как пиявка вцепился в правую ногу, и страшно удивился. Все вокруг оказалось замерзшим: и вождь Хан-горо, и Кобо-дайси, и даже его яри, которое странным образом застыло в воздухе лезвием вниз, не говоря уже о дубинах ретивых стражников. Их налитые кровью глаза безучастно взирали на мир. Трудно было понять, видят они что-либо или нет.

– Хоп!!! Уродский нэко! – Натабура с размаху пнул Кобо-дайси в задницу. – Хитрая лиса! Кими мо, ками дзо!

Афра отлетел в ближайшую крапиву и выбрался оттуда страшно довольный, воспринимая происходящее как самую увлекательную игру. Очертя голову ринулся в драку.

Его взрослые собратья – крылатые тэнгу – валялись тут же под забором – то ли спали, то ли просто не реагировали на шум.

Или я убит, оторопело подумал Натабура, увернувшись от щенка, который снова метил в пятку, или мне снится. Может быть, только в стране Ёми так умирают? Тогда это очень странная страна и странная смерть. Он ущипнул себя и понял, что не грезит наяву, вот только окружающий мир уснул. Уснул даже огонь в очаге. Не обращая внимания на щенка, он осторожно заглянул в хижину напротив, которая оказалось пустой, а огонь выглядел как нарисованный. Осмелев, Натабура даже осторожно потрогал его – пламя было холодным, как вчерашние угли, а еда на столике перед очагом – еще теплая. Сюда бы Язаки, не успел подумать он, как Афра бесцеремонно плюхнулся в чашку с едой, подняв море брызг.

И тут снаружи раздались звуки машущих крыльев. Тень мелькнула в конце кривой улицы. Натабура бросился следом. Щенок, не без сожаления оставив обед ёми, – за ним. Когда Натабура добежал до поворота, там уже никого не было. Тогда он понял, что это пролетела волшебная птица о-гонтё, которая всегда предвещает встречу с демоном или духом. В общем, с неприятностями.

***

Горная Старуха ждала их за околицей, где ветер крутил мокрый снег и раскачивал ветви деревьев. Тяжелые тучи неслись низко, цепляясь за горы и проваливаясь в расщелины.

Натабуре стало стыдно – стрелять в демона? Самое бесполезное занятие!

Она спросила:

– Узнаешь меня?

От нее, как от лошади, валил пар. Снег не таял только в грубых, толстых волосах, да на предплечьях, где шерсть была зеленая, как мох. О-гонтё сидела у нее на плече и косилась темным, как черемуха, глазом.

Щенок не знал, кто такая Горная Старуха, и, не выказав по отношению к ней никакого почтения, стал барахтаться, слегка подвизгивая, в снегу, который, должно быть, увидел впервые в жизни.

На этот раз из ноздрей Горной Старухи не шел дым. Да и внешность у нее была вполне благообразная – почти человеческая, если не считать лошадиной морды и усов вокруг огромных черных ноздрей.

– Хоп?! Узнаю, сейса… – понурился Натабура и невольно оглянулся: – А почему? – он упрямо мотнул головой в сторону деревни, над которой голубело небо, и вообще, там было настоящее лето.

– Не задавай глупых вопросов… Не задавай глупых вопросов… – вмешалась о-гонтё, быстро-быстро чистя клюв лапой.

– Видать, ты все забыл, – намекнула на его вещий сон Горная Старуха. – Земля Ёми – это земля вечного лета. Там всегда благодать. – В ее голосе послышалась зависть. – Но в ней день за год.

– Я… я… я не забыл, сейса, – испугался Натабура. Не рассказывать же ей в самом деле о великом сражении в проливе Дан-но-Ура и о гибели дома Тайра – с чего, собственно, все и началось, и добавил: – Я все помню.

– Похвально для самурая!

– Похвально! Похвально! – прокаркала о-гонтё голосом Горной Старухи. – Ха-ха-ха…

– Хоп! Мне только четырнадцать, – пояснил Натабура, тем самым призывая не судить его слишком строго.

– Было? – поинтересовалась о-гонтё так, словно она поняла суть вопроса.

– Было, – усмехнувшись, пояснила Горная Старуха. – И будет больше, если не станешь слушаться меня.

Щенок сменил тактику: теперь он катался на брюхе – вверх-вниз, вверх-вниз. О-гонтё следила за ним, смешно наклоняя голову:

– Глупый… глупый… глупый…

– Прости, я не хотел, сейса.

Горная Старуха гортанно засмеялась и погрозила корявым пальцем.

– Меня невозможно убить.

– Тебя послал учитель Акинобу, сейса?

– Мё-о.

– Мё-о? – его поразили сами воспоминания, которые после всего пережитого казались далекими-далекими. – Кими мо, ками дзо…

– Мё-о по имени Каймон.

– Хоп! – вспомнил Натабура. – Он охранял наше озеро от чужих демонов.

Афра о-гонтё надоел. Она распушилась, потом нахохлилась и закрыла перьями лапы:

– Холодно… холодно… – по ходу дела поймала клювом пару крупных снежинок. – Жить тяжело и вредно…