Ростовцев сразу определил ее как домохозяйку.

Бедную.

— Ну и что это? — Ростовцев нахмурился. — Это у нас клиент такой пошел, что ли? Или этой мадам нужна милостыня? Так будет вам известно, что я не подаю. Буркин… Э-э-э… В общем — закрой дверь с той стороны.

Чуркин развел руками и оглянулся на женщину.

— Так у нее…

— Что у нее? — Ростовцев поморщился. — Ну что у нее может быть?

Женщина шагнула вперед и сняла плащ.

Ростовцев увидел, что у нее, и слегка побледнел.

Оба директора замерли, а охранник пятясь вышел из кабинета и осторожно закрыл за собой дверь.

На женщине красовалась офицерская портупея, на которой были закреплены несколько ярко-красных цилиндрических предметов с маркировкой на заграничном языке. Насмотревшийся американских фильмов Ростовцев моментально распознал в этих предметах мощные толовые шашки и побледнел еще больше.

Потом он увидел прикрепленную к портупее черную коробочку, на которой светились два глазка. Один из них, зеленый, горел постоянно, а другой, красный, тревожно мигал.

От коробочки к празднично сверкавшим толовым шашкам шли витые зеленые и желтые провода; другие провода, красного цвета, опутывали бесформенное туловище женщины, и было на этой сбруе еще что-то похожее на дверные глазки, но Ростовцев, уже совершенно не понимая, что происходит, не стал расспрашивать женщину о назначении тех или иных устройств, закрепленных на ней, а вместо этого громко сглотнул и, указав пальцем на страшное сооружение, громоздившееся вокруг испуганной домохозяйки, спросил:

— Это… Что это?

— Это бомба такая, — ответила домохозяйка и залилась слезами, — они меня сейчас взорвут, а у меня дети из школы должны прийти… А они говорят — иди, а то взорвем!

— Кто говорит — дети? — в голове у Ростовцева все перепуталось.

— Нет, эти… — домохозяйка с хлюпаньем потянула носом и стала размазывать по лицу черные потеки туши, — террористы…

— Какие еще террористы? — озадаченно спросил Ростовцев, не отрывая взгляда от адской машины.

— Ну, это… Они меня схватили, надели эту штуку и говорят — иди в банк, прямо к директору, мол, иди, а там сама увидишь. А я на машине, у меня от мужа «Москвич» остался, еще совсем как новенький, при Брежневе купили… А эти говорят — ехай в банк, там увидишь. А то подорвем.

Ростовцев вдруг вспомнил, как по телевизору показывали снятый камерой слежения подрыв шахидки. Люди шли плотной толпой; то место, где находилась смертница, было отмечено белым дергающимся колечком, и вдруг на экране мгновенно появилось дымно-пыльное облако. Когда оно рассеялось, асфальт в месте взрыва оказался усеян неподвижными телами и какими-то непонятными предметами, которые, скорее всего, были частями тел разорванных на куски людей.

Изображение было черно-белым и зернистым и совсем не походило на красивые голливудские взрывы, когда в фейерверке рассыпающихся праздничных искр можно полюбоваться плавно летящими по воздуху телами, автомобилями и прочими обычно не летающими предметами. И то обстоятельство, что картинка, снятая дешевой камерой слежения, была такой плохой, делало и без того страшное событие еще более страшным.

Ростовцев почувствовал, как по щеке поползла капля, выбежавшая из-под волос на виске. Он нервно стер ее, и тут из сбруи послышалось шипение.

Искаженный механический голос произнес:

— Немедленно приготовьте двести тысяч долларов и положите их в полиэтиленовый мешок. В противном случае я нажму кнопку, и от вас останется мокрое место.

Один из директоров поднялся и, осторожно ступая по ковру, начал обходить женщину, чтобы разглядеть, что на ней висит сзади.

— И без шуток, — снова раздался мертвый голос, — на женщине четыре видеокамеры, и я вижу каждое ваше движение. Выполняйте то, что я сказал.

Директор вздрогнул и на цыпочках вернулся на свой стул.

— А…

Ростовцев открыл было рот, чтобы что-то сказать, но понял, что говорить совершенно нечего и незачем.

В шахматах такая ситуация называется — мат.

А тут был мат даже не в два, а в один ход.

Человек, отдававший по радио приказы, был неизвестно где и абсолютно ничем не рисковал. Если Ростовцев заартачится, то он просто нажмет кнопку, и всех находящихся в кабинете размажет по стенам.