В то время Индия воевала с Пакистаном, и у нас периодически случалась воздушная тревога. В такие ночи мы катили по темной дороге, и вдруг включались сирены, а потом над головой слышался рев самолета. Тогда прекрасное небо внезапно становилось грозным. Мы задирали головы в страхе, что это пакистанские бомбардировщики. Только потом мы узнали, что одну из главных ролей в грядущей победе Индии сыграл мой дядя адмирал Н. Нананд.

Одна поездка домой мне особенно запомнилась. Мы были на вечеринке в соседней деревне, и один бывший однокурсник угостил нас национальным блюдом пакора — пирожками с жареной курицей, картошкой и цветной капустой. Было очень вкусно, только однокурсник забыл предупредить, что подмешал в начинку гашиш. Я никогда не пробовал наркотиков, и гашиш подействовал на меня очень сильно. Нельзя сказать, чтобы мне понравилось, и когда я сообразил, что натворил наш приятель, то всерьез разозлился. Ругался, грозил отомстить, потом выпил целый кофейник кофе, чтобы дурь как можно скорее выветрилась. Но потом-то нам надо было ехать домой, в свою деревню. Мне уже случалось ездить на велосипеде, основательно нагрузившись пивом, однако это была самая долгая поездка в моей жизни. Больше я наркотиками не баловался, даже легкими.

Когда работа в деревне кончилась, мы стали совсем другими людьми. В Курали мы с Амитой приехали юными выпускниками мединститута безо всякого практического опыта. А через несколько месяцев мы уже имели дело с тысячами пациентов и обрели уверенность и в своих способностях, и во врачебном таланте. Мы были уже не дети с медицинским дипломом, а самые настоящие врачи.

Жениться я ехал верхом, а кругом прямо на улицах танцевали гости. У всех родственников со стороны отца были радостные лица и гирлянды на шеях. Я тоже ликовал — и даже украдкой коротко поблагодарил Господа за то, что когда-то выучился ездить на пони и теперь можно было не опасаться, что жених, приехав в дом невесты, сверзится с коня. Традиционная процессия, когда жениха провожают к невесте, называется «бараат». Коня иногда подыскивают белого, но у меня был гнедой — и, признаться, старичок очень мирного нрава, ветеран свадеб, а не скачек.

Мы двигались по Дефенс-Колони к дому, расположенному неподалеку от нашего. Всю дорогу наяривал духовой оркестр. Рита, наверное, заслышала его издалека, когда все ее тетушки и двоюродные сестрицы закончили наконец украшать ее золотом и самоцветами, которыми всегда увешивают индийскую невесту: как правило, это фамильные реликвии обоих семейств. Когда наша процессия с песнями и плясками свернула за последний угол и направилась к дверям дома Риты, я поправил чалму и выпрямился в седле. Нас уже ожидали пандиты, приглашенные провести церемонию, а на заднем дворе подготовили место для священного костра.

Взглянув на все блестки и бантики, которыми разукрасили коня (и меня), на гирлянды, которые набрасывали друг на друга члены семейств, которым предстояло породниться, на разноцветные лампочки, мигающие в доме невесты, словно в Рождество, западный человек, наверное, презрительно покривился бы — такая это дешевка. Кстати, у Риты недавно умерла тетушка, так что на самом деле никаких электрогирлянд в доме не было. Но я на сегодня стал настоящим махараджей, и Рита, моя царственная супруга, выглядела просто ослепительно. Это была не дешевка, а подлинное великолепие.

Мы ждали этого февральского дня 1970 года уже очень долго: наш роман длился больше двух лет, и за все это время физические контакты у нас были куда скромнее, чем принято даже на первых свиданиях у американцев. Наши семьи были знакомы много лет — еще до моего рождения. Фамилия отца моей невесты тоже была Чопра, и наши родители поженились в один день — так уж случилось. Наших отцов объединяла и военная служба: Ритин папа был летчиком и в британской, и в индийской армии. Наши матушки давно мечтали нас поженить, но тщательно скрывали это от нас с Ритой. Браки по договоренности в Индии были и остаются в порядке вещей, однако нам предоставили право решать самим. Впрочем, мы относились к идее, что подходящего супруга должны подбирать родители, безо всякого осуждения. Я знаю много счастливых пар, которые именно так и поженились, и Рита тоже. Вот, например, ее старшая сестра. Однако к нам с Ритой любовь пришла извилистой тропинкой, поскольку при всей неуемной романтичности индийской культуры мы никогда не забываем о практической стороне дела. В Индии очень часто употребляют слово «подходящий».

Мы знали о существовании друг друга с раннего детства, однако нашему сближению поспособствовали весьма печальные обстоятельства. Я еще учился в медицинском институте. И вот однажды я делал обход в больнице и пришел осмотреть одну тяжелую больную, а рядом с ее койкой сидела Рита. Я узнал, что больная — ее тетушка, у которой серьезное и, как выяснилось, неизлечимое легочное заболевание. Бедняжка провела в больнице целый год, а затем скончалась — ей становилось все хуже и хуже, недуг лишил ее сначала дара речи, а затем дыхания. Весь этот год Рита часто навещала ее, и мы понемногу разговорились.

Мы впускали друг друга в сердце медленно и осмотрительно. Беседовали, но не прикасались друг к другу. Рита упомянула «Битлз» — о них я уже знал. Оказывается, в 1968 году они приезжали в Индию к какому-то гуру. Это было в Ришикеше, далеко на севере, где в ашрамах живет много духовных наставников, и пробыла четверка там недолго, однако стоило миру увидеть их фотографии с Махариши Махешем Йоги, как гуру тут же прославился. Запад внезапно обратил свои взоры на Индию, страну наконец нанесли на карту. У Махариши были белые одежды и седеющая длинная борода. В руке он всегда держал розу. У него были смеющиеся глаза и сияющая улыбка. В знак приветствия он складывал ладони жестом «намасте», слегка наклонял голову и бормотал: «Джаи гуру Дев» — приветствие собственному учителю. Эта фраза затем вошла в песню «Битлз» «Across the Universe», а во всевозможных биографиях написано, что пребывание в Индии очень обогатило музыкантов. Однако думали они не о просветлении, а все-таки о музыке. Для меня все это не было экзотикой, ведь я и сам ездил к йогам с дядей, однако Махариши был так обаятелен, что и мне запомнились те газетные фотографии.