Вызов генерал-адъютанта Ренненкампфа к левой группе корпусов 1-й армии

Между тем в штабе Главнокомандующего были получены сведения от генерала Плеве, что значительные новые силы немцев (два корпуса) появились на левом фланге 5-й армии и что напор немцев на 2-ю армию продолжается неослабно. Хотя к Тушину подошла 10-я дивизия и генерал Гаврилов выбил немцев из этого пункта в ночь с 8-го на 9 ноября, а конный корпус Новикова продвинулся в район между Тушиным и Бендковым, но положение 2-й и 5-й армий становится все тяжелее. Помощь 1-й армии становится все настоятельнее.

В 3 часа дня генерал Орановский попросил к аппарату ген. – ад. Ренненкампфа и передал ему приказание ген. – ад. Рузского немедленно лично отправиться в Ловичский отряд, принять начальство над группой корпусов генералов Чурина и Васильева и добиться движения вперед и нанести немцам удар, каких бы потерь это ни стоило.

Оставив в Сохачеве весь свой штаб и взяв с собой только многочисленную «свиту» на четырех автомобилях, ген. – ад. Ренненкампф в 5 часов дня отправился в Гловно. То, что генерал Ренненкампф не взял с собой ни одного офицера Генерального штаба, он объясняет тем, что не хотел ослаблять работу штаба и, кроме того, рассчитывал, что в Ловичском отряде у него будет подполковник Меньчуков.

Вот как описывает пребывание ген. – ад. Ренненкампфа в Гловно один из сопровождавших его генералов:

«В Гловне, место стоянки генерала Чурина, командующий внимательно выслушал доклад и отданные на завтра распоряжения. Узнав, что II корпус собрался было заночевать в Гловне и только с рассветом продвигаться вперед, он тотчас приказал адъютанту записывать его приказ, в корне меняющий все дело. Должен сознаться, что пока он, сидя в кресле, диктовал этот приказ, я невольно на него залюбовался. Во всей его плотной фигуре, твердом голосе, глубокой продуманности каждого распоряжения чувствовалась необычайная, спокойная мощь, вокруг него все, начиная с корпусного командира и кончая ординарцами, человек 30 по крайней мере, столпились над картой, внимательно следя за направлением движения и точками нанесения главного удара. Комната была слабо освещена несколькими свечами. Офицеры в самых разнообразных формах, большинство в полушубках, слушали, боясь проронить каждое слово. Приказ отдан был в следующих выражениях:

Приказ по левой группе корпусов 1-й армии на 10 ноября

«Выслушав доклад штаба II корпуса, приказываю:

II армейскому корпусу назначить от 26-й пехотной дивизии достаточное обеспечение правого фланга против неприятеля, обнаруженного со стороны Пионтек. Частям этого обеспечения действовать оборонительно, не допуская противника на шоссе Гловно – Стрыков – Згерж.

Остальным частям дивизии атаковать противника в направлении в обход с запада и в тыл Щавинского леса. Бригаде 16-й пехотной дивизии атаковать в полосе Калишской железной дороги и дороги Стрыков, Добра, Маскуле, Нове, Роги, содействуя, в случае необходимости, овладению Щавинским лесом.

Частям Ловичского отряда атаковать в полосе линии Стрыков, Добра, Маскуле, Нове, Роги исключительно и южной линии Брезины, Игнацов и Воля Ракока.

Наступление начать не позже 9 часов вечера. Вести его с крайней энергией, выручая вторую армию. Остановка не ранее линии Згерж – Лодзь – Рзгов, не останавливаясь ни перед какими потерями и затруднениями.

Посад Гловно. Заместители генералы Чурин и Васильев».

Отдав этот приказ, ген. – ад. Ренненкампф решил лично свезти его в штаб сводного корпуса в дер. Волю Цирусову, с тем чтобы ознакомиться с обстановкой.

«Мы приехали туда в 8 часов вечера. За день отряд, наступая четырьмя колоннами, успел достичь линии Стрыков – Брезины. 1-я колонна (Максимовича), выбив неприятеля из Стрыкова, долго еще вела бой в городе, так как ее обсыпали пулями изо всех окон. 2-я колонна (генерала Тернавского), выдвинувшись на высоту 2-й колонны, оказывала содействие Максимовичу, 3-я (генерала Зубковского) и 4-я (генерала Геннингса) к вечеру овладели Брезинами. Этот город был предназначен на следующий день для стоянки штаба отряда».

«Поговорив с генералом Васильевым, Ренненкампф выехал обратно в Гловно, где предполагал провести ночь».

Эта выписка из дневника приведена как в высокой степени характерная для этого момента. Она показывает, с каким преданным доброжелательством относилась к ген. – ад. Ренненкампфу его «свита». Она как бы гордилась тем, что он сам, без справок своего штаба, все знает и направляет к победе. Можно с уверенностью сказать, что не одна только «свита» смотрела с надеждой на ген. – ад. Ренненкампфа. Его маньчжурская боевая репутация, еще не совсем поколебленная отступлением из Восточной Пруссии, была жива в памяти. Многие верили, а главное хотели верить, что теперь, когда над неприятелем, обошедшим 2-ю армию, нависли удары двух корпусов 1-й армии и почти двух корпусов 2-й и 5-й армий, когда четыре кавалерийских дивизии с юга и востока окружили немцев, приехавший ген. – ад. Ренненкампф объединит разрозненные действия этих больших сил, направит их к единой цели и нанесет врагу окончательный удар. Ясно, что и Главнокомандующий, по своей инициативе приславший сюда ген. – ад. Ренненкампфа, тоже верил в это.

И вот в ответ на все эти надежды и ожидания отдан был вышеприведенный приказ по 1-й армии. Для того чтобы оценить его, достаточно сопоставить его со сложившейся к тому времени обстановкой, поскольку она уже тогда была достоверно известна в штабе 1-й армии.

На прилагаемой схеме нанесены все те данные о положении наших 2-й и 5-й армий и армий неприятеля, которые были уже известны в штабе 1-й армии ко времени отъезда ген. – ад. Ренненкампфа из Сохачева. Самые важные из этих данных были получены еще 7 ноября и в 9 часов вечера того же дня и сообщены генералу Орановскому лично ген. – ад. Ренненкампфом. Вышеприведенные дополнительные данные были получены за 8 ноября в штабе 1-й армии. Ген. – ад. Ренненкампф перед выездом из Сохачева мог приказать в штабе армии набросать для себя на схему, вроде прилагаемой, все эти данные и взять эту схему с собой, раз он не хотел брать офицера Генерального штаба, ориентированного в обстановке. Из этой схемы он мог усмотреть, что Ловичский отряд колоннами ген.-м. Тернавского (43-я пех. дивизия) и ген.-л. Зубковского (бриг. 63-й пех. дивизии) уже вошли в соприкосновение с позициями правого фланга I армейского корпуса, и что в этом месте между Ловичским отрядом и 2-й армией больше неприятеля быть не может, и что он раздался к северу и югу. Поэтому ясно, что неприятель был в двух группах: