— Я пока не против, Эсам. Я уважаю тебя, потому что ты старше и мой отец уважал тебя, — терпение Джасима было на исходе.

— Молодец! Уважение к старшим — это хорошо. Так вот, Айша, — сказал старик, вытирая рот салфеткой и наливая себе чай, — я хочу спросить вас, кто привил вам веру в Бога?

Айша немного помолчала, затем ответила:

— Мама., — на ее глазах появились слезы, — я была трудным подростком и не верила ни во что. Когда мама укоряла меня в том, что я не хожу в церковь и не молюсь, я отвечала ей, что не смогу поверить в Бога, пока в моей жизни не произойдет чего-то, после чего я удостоверюсь в Его существовании. На что мать ответила, что если бы Бог явился к нам, и все бы увидели Его, то все бы поверили в Его существование, и тогда не было бы смысла в религии. А суть религии в том, чтобы верить в существование Бога просто так, не прибегая к поиску каких-либо доказательств. Она рассказала мне притчу о человеке, который взывал к Богу, чтобы Тот дотронулся до него и доказал тем самым, что Он есть, и Бог дотронулся до него, но человек не заметил этого и смахнул с плеча бабочку. Моя мать не была мастером по проповедям, но после одной из таких бесед я уверовала.

После этих слов Эсам пристально посмотрел на нее. В его взгляде что-то ей показалось ужасным. Некоторое время он просто смотрел на нее и молчал. Это молчание было пугающим не только для нее. Даже Джасим поймал себя на мысли, что взгляд у Эсама в тот момент был поистине дьявольским. Но затем старик вновь улыбнулся, сменив выражение лица на прежнее.

— Трогательно, Айша, правда, трогательно, — говорил он, попивая чай, — Особенно меня тронула эта притча о бабочке, которую я слышал, наверное, уже миллион раз. Конечно, трудно оглядываться назад и видеть ошибки тех, кого любишь. Но я, как сторона совершенно объективная, осмелюсь заметить, что ваша мать не должна была укорять вас за то, что вы не ходите в церковь. Я, например, никогда не заставлял своих сыновей ходить в мечеть. Человек, который был намного умнее всех нас, сказал: — «Регулярное посещение церкви так же неспособно сделать человека христианином, как регулярное посещение гаража неспособно сделать человека шофером». Но это, конечно, совсем не означает, что ее и вовсе не надо посещать. Ведь посещение таких мест, возможно, не способно сделать неверующего человека верующим, но оно, на мой взгляд, способствует духовному развитию того, кто уже является верующим. Вы согласны со мной, дорогая?

— Да… да, наверно, вы правы, Эсам, — ответила Айша, которая внезапно ощутила, как на нее накатила усталость от всего этого.

— Напомните, пожалуйста, дорогая, откуда вы родом? — спросил Эсам.

— Из Сан-Франциско, я прожила там всю жизнь, — ответила она со светлой грустью в голосе. Ей почему-то вспомнился парк «Край земли», одна из главных достопримечательностей города Сан-Франциско. Этот парк расположен в самой крайней точке континентальной суши, в направлении вращения Земли. Ей вспомнился потрясающий пляж Оушен Бич, который проходит через этот парк. Вспомнились места, откуда открываются потрясающие виды на Тихий океан. Когда она жила в своем родном городе, она очень часто убегала на этот пляж, к этому парку, чтобы отдохнуть от всех повседневных проблем, которые неизбежно наваливаются на человека, работающего слишком много.

Эсам отвлек ее от этих мыслей:

— Ну, хорошо. И что теперь? Вы жили в США, в этом вашем прекрасном городе, были христианкой всю свою жизнь. Вы считали Иисуса сыном Божьим, но вот вы встретили Джасима, поменяли свою религию, бросили Штаты, и теперь вы вдруг перестали считать Иисуса сыном Господа? Ведь по исламу, Иисус — это человек.

— Да…да, Иисус — это человек, — отвечала она, словно человек, которого только что пробудили от дивного сна, — но ведь даже по исламу, он не просто человек. Он пророк. Он — человек, посланный Богом к людям. Как и в христианстве, Иисус является к нам на землю, чтобы принять на себя грехи наши.

— О, нет, перестаньте, дорогая, прошу вас. Хватит проводить аналогии между христианством и исламом. Ваше рвение найти в них как можно больше общего обусловлено тем, что вы являетесь дочерью христиан и женой мусульманина. Вы хотите усидеть на двух стульях, но этого при всем моем хорошем отношении к вам я не позволю сделать. Вы являетесь уроженкой той страны, которая и является виновницей того, что сейчас у нас тут происходит, и в то же время вы жена сирийца. Вы прекрасно знаете, насколько сильно отличаются эти два направления религии. Иисус, кем бы он ни был, сыном Божьим или просто Его посланником, учил нас любить ближнего своего. Но у меня не укладывается в голове, как любовь к ближнему, в данном случае к вашему мужу, привела вас к тому, чтобы отказаться от всего, во что вы верили все эти годы? Вы что, позабыли все то, чему вас учила мать? Или вы позабыли все проповеди, которые вы внимательно слушали, когда посещали церковь? Или проповеди эти в какой-то момент перестали казаться вам мудрыми? Или же, наоборот, в душе вы остаетесь христианкой, а все остальное — лишь пыль в глаза?! Так скажите мне, Айша, во что вы верите?

Айша не отвечала, слезы в ее глазах накапливались.

— Во что ты веришь, Айша?! Отвечай! — вдруг закричал старик.

Тут Айша вытащила из-под кофты крест и с грохотом положила его на стол.

— Вот во что я верю! — закричала она, — я американка! Я христианка! И всегда ей оставалась! Я сказала, что приняла ислам, так как думала, что в другом случае Джасим не женится на мне! Ну что?! Вы теперь довольны?! Вы удовлетворены?!

— Абсолютно, — ответил Эсам, продолжая вести себя так, как будто это просто светская беседа.

— Ну все, хватит! — вдруг зарычал Джасим, ударив рукой по столу. Взяв в руки нож, он заговорил каким-то ужасающим тоном, обращаясь к сидящему напротив него Эсаму:

— Я сыт по горло. Я вижу тебя насквозь, старик. Ты думаешь, я буду терпеть все это лишь потому, что ты знал моего отца и потому, что весь наш район уважает и боится тебя? Думаешь, я позволю тебе доводить до слез мою жену лишь потому, что ты приютил нас в своем доме?! Нет, мразь, такого не будет! Видишь этот нож? Уверяю тебя, он очень острый.

Не раз он выручал меня. Так вот…если мы еще хоть раз где-нибудь пересечемся с тобой, я всажу этот нож тебе в сердце, а потом в голову. Обычно от удара в эти части тела люди умирают, но так как у тебя нет ни сердца, ни мозгов, то вряд ли эти удары станут для тебя смертельными. Но будь уверен, я найду в твоем теле места, куда можно будет всадить нож так глубоко, чтобы твоя жалкая жизнь прервалась! Надеюсь, мы еще встретимся, и уж тогда наша встреча точно будет последней. А сейчас мы уходим…