– Ты знаешь, почему они так решили? – спросила я, хоть и ответ и так очевиден. И тут я впервые задумалась о том, что же совершила Трис…

– Они давно от меня отказались. Я здесь, потому что мне пришлось сбежать из дома в шестнадцать лет. Родители и не вспомнили обо мне, продолжали заниматься своей карьерой, зарабатывая себе на пропуск в «Идеал». Они мечтали стать учёными, но их не принимали в корпорацию. Я сбежала от них, потому что им не было до меня никакого дела. Мне пришлось воровать еду и иногда одежду, - я не просила её рассказывать, но мне польстило, что она так откровенна.
– Это продлилось недолго, через месяц скитаний по городским подвалам меня поймали, и вот я оказалась здесь…

Маленькая Трис из-за какой-то ерунды оказалась здесь на год! На целый год. Теперь я не сомневаюсь, что это самая настоящая тюрьма и даже хуже. В Пефоме редко стали происходить преступления, но все мы знали, что, попав в тюрьму, назад дороги нет.

– Так почему тебе не позволили вернуться в Префектум? – я снова задала вопрос и стала изучать лицо Трис. Веснушчатые щёки, закалённый взгляд, острый нос. Она не похожа на проблемного подростка. Побег из дома был не прихотью, а выходом из ситуации. Здесь она обрела своё счастье ценой своих родителей, которым наплевать на родную дочь. Трис поправилась за время пребывания в общежитии, когда я увидела её первый раз, она была ходячим скелетом. Боюсь представить, как она выглядела ещё раньше… От потока информации у меня разболелась голова. Я давно не напрягала свой мозг, не считая создания одежды. С такими темпами я могла превратиться в овоща.

Из-за своих мыслей я не расслышала, о чём только что сказала Трис. Мало того, что мне стыдно за своё любопытство, так ещё и попросила девушку повторить.

– Таковы условия освобождения. Мне частично вернули свободу, и теперь я должна играть по их правилам, - сказала Трис. Она только что призналась в том, о чём здесь не принято говорить. Сейчас она выглядит такой мудрой и взрослой, по сравнению со мной. Я практически ничего не знаю об этом месте. Кого она имеет в виду, говоря о них?

– Это же ужасно, - у меня не нашлось других слов, я просто не понимаю…

– На самом деле, я и не хочу уезжать из Далласа, здесь Шон, и мы можем продолжать общение. А для других людей – это испытание. Мила и Кейт так долго ждали своего освобождения, а теперь не могут свыкнуться с мыслью, что останутся здесь навсегда.

– Трис, я запуталась, - призналась я и почувствовала себя полной идиоткой. Кто придумал эти правила? Кто позволил пожизненно заточать людей в производственном городке? Кто стоит за всем этим? От злости и незнания я сжала вилку в кулаке до тех пор, пока не побелели костяшки пальцев. Мне стало немного легче.

– Эта малая часть того, что я должна тебе рассказать, - сказала Трис, и её слова почему-то меня напугали. Какие ещё страшные вещи происходили в мире, пока я находилась в неведении и считала бабочек вместо того, чтобы думать?

Трис хитро заулыбалась, когда я услышала знакомый голос за спиной:

– А я должен многое объяснить.

Ник (пока я решила называть его именно так) и Шон сели за наш столик с полупустыми подносами. Они все трое улыбнулись друг другу, и я начала понимать, в чём тут дело.

– Вы знакомы? – спросила я то ли у Ника, то ли у Трис. Они поняли, что и имею в виду. Трис всё знала и ничего мне не сказала… Или просто не успела? Неважно.

– Нет, - Ник ответил первый, смотря мне в глаза. Он сел напротив меня, и теперь мне не спрятаться, - Шон рассказал Трис обо мне.

Я заметила, как пальцы Шона и Трис переплелись. Наш столик находится в углу столовой, поэтому за нашими спинами никто ничего не увидит. Я радуюсь, что могу быть хоть чем-то полезной. И я немного завидую. Хочу, чтобы Ник тоже прикоснулся к моей холодной руке…

– Ты ведь Ник? – спросила я, не успев даже подумать об этом. Как говорится, мысли вслух.

– Да. Ты вспомнила меня? – он обрадовался. Эта обворожительная улыбка... Как её можно забыть?

– Угу, - это всё, что я сейчас могу ответить. Снова слишком много информации для моих ослабших извилин, - а как Шон связался с тобой?

– По ноутскрину, - ответила Трис, - я же сказала, нам многое нужно тебе рассказать.

Ноутскрин? Помню, что не любила пользоваться им в Пефоме. Белый ноутскрин! Я забыла его в кабинете Ника, когда мы в самый первый раз говорили друг с другом. Он лучезарно заулыбался, кажется, понял, что именно я вспомнила. Моя интуиция меня не подвела… Это Николас, а никакой не Том!

– Я привёз твой ноутскрин, - сказал он, продолжая улыбаться. Не так широко, как в моих воспоминаниях, но также искренне и нежно.

– Правда? – я не верю. Этого не может быть. Как он это сделал? Я заново влюбляюсь… Я уверена, что любила его прежде, как и он меня. Мои глаза его плохо помнят, но тело не обманешь…

– Да. Я знаю, что ты не любишь все эти штучки, но твой планшетник, наверно, забрали, когда отправляли тебя сюда.

А почему у него не забрали? Почему он не похож на всех остальных? Почему Шон выглядит нормальным? Почему остальные люди в Корпусе напоминают мне запрограммированных роботов?