Фильм был действительно хорош, незабвенный Пётр Алейников сыграл там роль Вани Курского, а Борис Андреев — Илью Журбина. Тем не менее американца восхитили не художественные достоинства, а сам сюжет «Большой жизни». «Это надо же, — директор шахты интересуется жизнью и судьбой своих рабочих, как родных!» — не мог успокоиться он.

Иванов начал объяснять, что в жизни всё было не совсем так, что фильм старый, с очевидной агитационной задачей, и что его коллега из Америки вчера посмотрел что-то вроде сказки! Но тот не унимался:

— Ах, ты ничего не понимаешь! Пусть это даже будет сказка, но о чём! Я объехал весь мир, был в разных странах, жил в Европе и в Австралии, но должен тебе сказать, что нигде нет таких людей, как у вас! Вы сами не знаете, кто вы и какие вы люди!

Русские не очень привыкли к тому, что их кто-то вот так — в суете сует — хвалит. Они больше привычны к ругани в свой адрес, может быть потому, что сами никогда не скупились на ругань в адрес России и самих себя. И поэтому Иванов в ответ лишь пожал плечами. А американец продолжал:

— Я не очень понимаю, что у вас сейчас происходит! Вы ругаете своё прошлое, свою историю, свою экономику и начинаете хвалить нас и вообще Запад и западное… Но я могу сравнивать и скажу, что это большое счастье для всех, что вы есть и что вы такие. Других таких нет, только вы живёте действительно человеческой жизнью. Оставайтесь такими, и будет очень плохо, если вы изменитесь и станете, как все…

Вот такая оценка Страны Добра, данная «со стороны» человеком, впервые приехавшим в неё далеко не в самые лучшие и добрые её времена. Не житель, не гражданин Советской Вселенной, а всего лишь её гость, попав в неё и сам будучи неплохим человеком, быстро понял и сказал об этом нам: «Да, Россия лучше всех!»

И ведь это была хотя и Советская Россия, но — Россия «демократизируемая». В конце 80-х годов Советской России оставалось жить два-три года. А вот впечатления уже другого американца — известного художника Рокуэлла Кента, тоже попавшего в Страну Добра впервые, но — значительно раньше, в 1950 году.

С его воспоминаний я и начну следующую главу.

ВПРОЧЕМ, перед тем, как дать слово Рокуэллу Кенту, надо хотя бы кратко напомнить о той ситуации, развитие которой привело американского художника в русскую столицу.

После завершения битвы в Европе Вторая мировая война продолжалась лишь на Тихоокеанском театре военных действий, где против англосаксов воевала Япония. Чем это кончилось, знают все — одновременно с вступлением в войну СССР Америка дважды — 6 и 8 августа 1945 года, в Хиросиме и Нагасаки, сбросила на японскую территорию две атомные бомбы, и вскоре Япония капитулировала.

Для обеспечения требуемого психологического эффекта в целях скорейшего прекращения войны вполне хватило бы испепелённой Хиросимы. Однако Америке надо было в реальных условиях испытать обе схемы бомбы — как «плутониевую», так и «урановую», на уране-235. До этого на полигоне в Аламогордо (штат Нью-Мексико) была испытана лишь «плутониевая» схема, и такая же бомба была сброшена на Нагасаки. На Хиросиму сбросили ранее не испытанную бомбу «урановой» схемы — руководство США готовилось к мировому диктату и не захотело тратить такое могучее пугало народов, как супербомба, всего лишь на то, чтобы лишний раз поднять в верхние слои атмосферы над Америкой десятки тысяч тонн пустынной пыли.

Америке, всё более превращающейся в Империю Зла, надо было как можно «круче» запугать СССР, всё более превращающийся в Страну Добра. В итоге после Хиросимы мировая политическая ситуация сразу изменилась. А то, как она изменилась, можно понять, познакомившись даже с неполным списком первых американских планов удара по СССР.

Итак…

Июнь 1946 года. План «Пинчер» («Клещи»): применение 50 ядерных авиабомб по 20 городам СССР.

Март 1948 года. План «Бройлер» («Жаркий день»): применение 34 ядерных авиабомб по 24 городам СССР.

Декабрь 1948 года. План «Сиззл» («Испепеляющий жар»): применение 133 ядерных авиабомб по 70 городам СССР.

К моменту принятия этих планов СССР ещё не имел в своём распоряжении ни одного ядерного заряда, и ядерной угрозы национальной безопасности США со стороны СССР не было. Зато налицо была ядерная угроза со стороны США самому существованию СССР. Этой угрозы тогда на Западе никто и не скрывал — Америка была атомным монополистом и рассчитывала сохранять свою монополию ещё достаточно долго, постоянно наращивая при этом производство ядерного оружия.

Первое испытание советской атомной бомбы «РДС-1» 29 августа 1949 года оказалось для Запада шоком. Можно сказать, что в этот день был заложен фундамент надмогильного памятника всем идеям и поползновениям внешней агрессии против Российского государства. Понадобилось ещё почти два десятка лет для того, чтобы обеспечить ядерный паритет СССР с Америкой и гарантированно исключить вероятность развязывания крупной, разрушительной войны против нас любой страной или группой стран, однако уже эхо первого взрыва на Семипалатинском ядерном полигоне в Казахстане отозвалось в умах «золотой элиты» мира «ужасной» мыслью о том, что Россию теперь не так просто испугать даже ядерным шантажом.