Незаметно, серой мышкой, Амит прошел в обеденную и сел за край стола, подальше от всех, и, опустив глаза, принялся есть то, что подали, с ужасом понимая, что пища в Монтере ему нравится больше.

"Миленько, не правда ли?" - вот о чем перешептывались близняшки, их речь весьма четко отражалась в их мыслях, а эти слова принадлежали Виолексу - "он и наследства не получит, и таланта у него ни к чему нет"

"Ага. Там вон некоторые младше него становятся монахами, а он все копошится. Хорошо хоть по программе не отстает" - с удовольствием поддерживала разговор Уна.

"А откуда ты знаешь, что не отстает?"

"Мама говорила. Хотя ей он мог и соврать"

"Ну... в семье не без... ну ты знаешь"

"Да уж. Магом он не уродился, да и монах из него никудышный..."

Амит крепко сжал в руках вилку, и на ней остались вмятины от его пальцев. Он хотел было открыть рот и сказать, что монахом раньше него стал всего один человек, второй раз за историю монастыря, а потом добавить, что если он не лучший, то это не значит, что он худший из учеников Монтеры. Однако, юноша вовремя вспомнил что этот разговор - всего лишь плод его воображения, что возможно, его брат с сестрой говорят вовсе не о нем. Но умом мальчишка понимал, что даже если бы он и попытался высказать свои мысли, для него оставаться вторым - это провал и позор.

– Амит, пожалей несчастную вилку.
– Не отрывая глаз от книги, сказал сыну Ронора Лоури, глава семьи.
– А то руками есть заставлю.

– Я не голоден, - юноша сверлил взглядом тарелку, наполненную его любимым салатом с кукурузой и стручковым горохом, - могу я идти?

И тут как на зло предательски заурчал живот, а вслед за этим укол голодной боли схватил желудок.

Близняшки взорвались хохотом, но изо всех сил старались делать это как можно тише, что раздражало в разы больше.

Умом Амит понимал, что не ел несколько дней, из тех полутора недель что он ехал из Монтеры, но принятие пищи в подобной обстановке вызывало в нем нелегкую тошноту, так что любимое яство казалось ему мерзостной отравой.

"Малыш Амит строит из себя крутого" - пронеслось в голове у сестрицы - "да у нас детишки на факультете стихийной магии крепче телами чем он, шесть лет обучающийся в Монтере"

– Заткнись.
– Вслух сказал послушник, понимая, что челюсть его от злобы перенапряглась и уже болит.

Близняшки вмиг утихли, но мгновение спустя последовал ещё один взрыв хохота, а вслед за ним и слова:

– Амит, мы ничего не говорили. Ты что, стал дружить с головой ещё меньше?
– Виолекс положил вилку на край тарелки и подпер голову рукой.
– Ты и так у нас недалекий, а теперь я совсем за тебя волнуюсь.

– Виолекс , не смей так говорить о брате.
– Вступилась за младшенького мама, довольная вкусом открытого сегодня вина.
– В Монтерский монастырь может пойти не каждый...

– Да ладно тебе, мама, в Монтеру берут всех, кто к ним придет, ну и иногда отбирают особо талантливых детей сами. Ты же отвезла туда Амита и для меня до сих пор остается чудом то, что его взяли. Может, из жалости?
– Смеялась Уна, но тут отец, захлопнув книжку, сильно ударил по столу, так, что посуда на нем заплясала.

– А ну замолчи! Амит, не слу... Амит! Что с тобой?! Амит!
– Ронора вскочил из-за стола, так же выскочила и прислуга с кухни.

Младший отпрыск дома Лоури закатил глаза, а из-под несомкнутых век выглядывало яркое, ослепительное голубое сияние. Его затрясло, словно бы у него начался припадок, из носа полилась кровь. Отец подбежал к сыну, и увидел, что тот побледнел, однако эта бледнота превращалась в синеву, подогретую магией. Магией похожей на сияние, но не являющейся ею.

"Рад вас приветствовать, носитель" - услышал мальчик в своей голове голос, похожий на старческий и чем-то недовольный - "Тихо-тихо, спокойно. Вы-то сможете меня выносить, я надеюсь? Ан-нет, тело уже не выдерживает. Мне жаль. Что?! Вы что, сума сошли!? Я не... Я не могу сотворить такое, что вы?!..."

Амит закричал. Громко, скрипуче, словно бы его разрывали на мельчайшие частицы. Он и сам не знал, что приказал сделать своему духу: его охватила боль и злость, рожденная из обиды и вскормленная собственными домыслами.

Стул под ним заскрипел и треснул. Ронора подхватил сына, не дав тому упасть на пол: изо рта послушника потекли белые струйки, похожие на пену.

– У него припадок!
– Мать схватилась за голову, не зная, что ей делать. Выбежавшая прислуга стояла в стороне, и лишь один мальчишка, сын нянечки, воспитавшей Амита, додумался выбежать из дома в поисках врача.

"Я сделаю это, носитель. Но это будет дорого вам стоить" - сказал Фузу, хоть медиум тогда и не знал его имени.

Не прошло и минуты как родители склонились над телом младшего сына, как нечто бесформенное и невидимое, бывшее прозрачной дымкой, появилось в комнате и направилось к перепуганным близнецам. Оно обвило их и прижало друг к другу. Шокированные, они не могли издать и звука, и лишь когда их тела, вдавливаемые друг в друга, начали срастаться, они в один голос закричали.