–  А куда их увезли?

–  Куда надо. В такое место, где им будет сделано внушение. И они больше не придут. Но, повторяю, не придут именно они, а другие прийти могут. Поэтому…

Он посмотрел на Лину и смущенно кашлянул.

–  Поэтому… Я прошу вас, милая Лина, пожить некоторое время у меня. Пока эта свистопляска с медальоном не закончится.

–  Некоторое время…

Сердце Лины заколотилось. Пожить у него! С одной стороны, она только об этом и мечтала, она так хотела быть к Артуру поближе. Но с другой - это же клетка… И все же она решилась.

–  Хорошо. Я согласна, - Лина доверчиво склонила голову к нему на плечо. Артур придвинулся к ней, погладил роскошные рыжие волосы и внезапно впился губами в ее губы. Лина обвила его шею руками, и они скатились на пол…

Проснулась я оттого, что коза, которая паслась на горбатом зеленом холмике, споткнулась и покатилась вниз по склону, растопырив прямые, как у скамейки, ноги. Колокольчик на ее шее звякал все громче и громче, картинка подернулась рябью, потом расплылась, и я проснулась.

Однако колокольчик не умолкал и, разлепив глаза, я повернула голову в сторону звука. В приоткрытую дверь просунулась рука, которая трясла маленький колокольчик от удочки для зимней рыбалки. Рука, конечно же, принадлежала Артуру, и он старательно тряс колокольчик, сам оставаясь за дверью.

Я улыбнулась и сиплым спросонья голосом сказала:

–  Перестань трезвонить. Я уже проснулась.

Рука исчезла, и Артур за дверью сказал: -Мороза нет по причине лета, солнце присутствует по той же причине, а день, как вы сами понимаете, чудесный.

–  А почему это он чудесный?
– поинтересовалась я, потягиваясь.

–  А потому что вы здесь, и я бужу вас.

–  Хорошо. Сейчас я встану.

–  Жду вас в кухне. Завтрак готов, - сказал Артур, и я услышала его удаляющиеся шаги.

Я вылезла из-под одеяла и, накинув мужской махровый халат, которым меня снабдил Артур, вышла из спальни. Артур сделал шаг мне навстречу и сразу же остановился. Я поняла, что он хотел обнять меня, но заставил себя не делать этого. Бедный Артур…

–  Доброе утро!
– весело прочирикала я и сделала книксен.

–  Доброе утро, - улыбнулся Артур.

Закрывшись в ванной, я залезла под прохладный душ и плескалась там до тех пор, пока не почувствовала, что сон пропал совершенно и я готова к предстоящим трудностям. Вытеревшись огромной махровой простыней, я оделась и вышла к завтраку уже в совершенно готовом к дневному употреблению виде.

На середине круглого стола, покрытого темно-зеленой скатертью, стояла большая расписная тарелка, и на ней высилась внушительная стопка блинов. Вокруг тарелки были расставлены несколько вазочек с разными вареньями, а также пузатая баночка с медом.

–  Вы сами пекли эти блины?
– спросила я.

–  Конечно, сам, - Артур пожал плечами.
– Домработницу я отпустил на несколько дней по понятной причине, но это ничего не меняет. Я многое умею делать, и блины - просто мелочь.

Я хотела сказать, что он просто клад для любой женщины, но вовремя прикусила язык. Не хватало только напомнить ему о погибшей в горах Карине.

–  Ну что же, - я уселась за стол, - посмотрим, какой вы блинщик.

–  Блинщик!
– Артур засмеялся.
– Банщик, носильщик и блинщик. Хорошее слово.

Налив себе чаю, я положила на большое блюдце несколько блинов и налила сбоку клубничного варенья. Артур сделал то же самое, но варенье выбрал черничное. Свернув блин в трубочку, он обмакнул его в варенье и, откусив приличный кусок, взялся за кружку с чаем. Прожевав блин, он вытер губы салфеткой и сказал:

–  Вы знаете, Лина, я вас опять обманул.

–  А я уже привыкла, - нечленораздельно ответила я и капнула вареньем на стол.
– Давайте, рассказывайте, как вы на этот раз обманули бедную девушку.

–  Рассказываю, - кивнул Артур и передал мне салфетку.

Я вытерла варенье и, отложив салфетку, сказала:

–  Ну, я слушаю вас.

–  Я сказал, что день прекрасен. Но тут я соврал. Погода, конечно, отличная, но вот дела…

–  Что - дела?

–  Понимаете, Лина… Не знаю даже, как и начать.

–  Простите за избитую фразу но начните с начала.

–  Хорошо, - кивнул Артур.

Он задумчиво посмотрел в окно, потом откашлялся и сказал:

–  В начале было слово…

–  Я вас убью, - пообещала я.