Граф улыбнулся и, загасив в пепельнице окурок, взял новую сигарету.

Желвак, с интересом слушавший совершенно непонятный для него разговор, встрепенулся и поднес Графу зажигалку.

–  Благодарю вас, Николай Иваныч, - кивнул Граф и глубоко затянулся.

Он задумчиво посмотрел на огонек сигареты и сказал:

–  Мой отец тоже был русским гангстером. И тоже перед войной попал в тюрьму. И тоже побывал в немецком концлагере, откуда его освободили американцы. Он уехал с ними в Америку, и с тех пор от него не было ни слуху ни духу.

–  Вашу мать звали… Зина?
– неуверенно спросил Шервуд.

–  Да, - кивнул Граф, - мою мать звали Зиной. Зинаида Степановна Палицына. Это фамилия моего отца.

–  Точно!

Шервуд с силой хватил ладонью по столу, и Желвак от неожиданности подпрыгнул.

–  Это что же получается?
– Шервуд озадаченно взглянул на Графа.

–  А получается, что всякие там медальоны - мелочь, о которой мы поговорим как-нибудь на досуге, - ответил Граф.

Потом он с улыбкой посмотрел на Шервуда и сказал:

–  Ну, здравствуй, брат!

Шервуд выронил сигарету и ошеломленно уставился в пространство.

–  Это невероятно!
– пробормотал он.
– Отец никогда не рассказывал, что у него есть сын в России. Вообще-то иногда он делал какие-то странные намеки… Теперь я понимаю, что он имел в виду.

–  Да, - кивнул Граф, - к такой новости нужно привыкнуть. Предлагаю выпить по этому поводу. Как-никак братья встретились!

–  Братья… - Шервуд растерянно улыбнулся.
– В голове не укладывается…

–  Вот выпьем, и уложится.
– Пожалуй… Слушайте, Граф… Черт, как это все неожиданно!

Вдруг Шервуд захохотал и, снова хлопнув по столу ладонью, воскликнул:

–  Отец-гангстер родил двух сыновей, и они тоже стали гангстерами. Один - американский, а другой - российский. Вот так история!

–  Да уж, история хоть куда, - согласился Граф, наливая водку в хрустальные рюмки.
– Вы простите, но я должен объяснить ситуацию своему другу.

Шервуд махнул рукой - дескать, объясняй, чего спрашиваешь, и Граф повернулся к совершенно переставшему что-либо понимать Желваку.

–  Тут видишь, какое дело, Николай Иваныч… - сказал он, улыбаясь.
– Получается так, что наш американский гость - мой брат.

–  Ни хрена себе!
– крякнул Желвак и закашлялся.

Прочистив горло, он развел руками и сказал:

–  Так за это дело нужно выпить!

–  Вот сейчас и выпьем, - ответил Граф.

–  Так это… - Желвак почесал затылок.
– Значит, теперь и дела общие с Америкой появятся?

–  А как же!
– усмехнулся Граф.
– Обязательно.

Он снова повернулся к Шервуду и, подняв рюмку, сказал:

–  Ну, за встречу!

–  За встречу, - как эхо, повторил Шервуд, и над столом с нежным звоном встретились три рюмки.

Потом последовали тосты за дружбу между народами, за плодотворное сотрудничество между американскими и российскими специалистами, за исследование Марса, за удивительные зигзаги человеческих судеб, за изучение русского языка и русской истории и почему-то за Клинта Иствуда.

Наконец новость прижилась, и Шервуд, сняв галстук и бросив его на стоявшую в углу кабинета козетку, сказал:

–  Ненавижу галстуки! Вот была жизнь, когда мы с Ковбоем Косовски шастали по портовым районам с пушками и кастетами и все делали сами. И я еще не был тем, кем стал сейчас, и никаких тебе галстуков и прочих буржуазных причиндалов не было. Красота!

Он вытер вспотевший лоб и спросил:

–  Слушай, Граф… Это ведь твое прозвище. А как тебя зовут? Неловко как-то брата гангстерской кличкой называть!

–  Меня зовут Константин Эдуардович Палицын. Это полное имя. А коротко - Костя.

–  Костья… - старательно повторил Шервуд.

–  Да, Майкл, твоего брата зовут Костя. И без мягкого знака. А ну-ка повтори - Костя!

–  Костья… Костя!

–  Правильно, - улыбнулся Граф, - Костя. А теперь выпьем за прекрасный город, в котором ты сейчас находишься.

–  С удовольствием, - ответил Шервуд.
– Я его пока что не очень разглядел, но то, что успел увидеть по дороге из аэропорта, мне понравилось.

Шервуд уже слегка опьянел и расслабился, однако держал себя совершенно нормально, и только время от времени удивленно крутил головой и повторял: