– Превосходно! А кто сейчас у нее?

– Шпигель!

– Отлично! Из-за него и приехал. Мы старые друзья. Я посмотрю?

– Ну конечно!

Наташа в огненно-красном платье с белым шелковым шарфом выглядела ослепительно. А Матвей в элегантном твидовом пиджаке выглядел респектабельным иностранцем. И с плохо скрываемым восторгом смотрел на Наташу. Старый кобель, раздраженно подумал Кузьмин. А ведь он говорит по-русски уже с какой-то нерусской интонацией.

– А скажите мне, Матвей Ильич…

– Лучше просто Матвей, я как-то отвык от отчества.

– Но мы же все-таки в России, – мягко улыбнулась Наташа. – Итак, Матвей Ильич, что привело вас в Москву после стольких лет? И вы как-то говорили, что не хотите возвращаться…

– Я говорил это давно. Но сейчас мне вдруг захотелось посмотреть Москву, к тому же меня пригласили поучаствовать в одном телепроекте, так что…

– А как вы считаете, ситуация с фигурным катанием в России изменилась к лучшему?

– О, несомненно, и это отнюдь не случайность, а тенденция.

– А с чем это связано по-вашему?

– Ну, тут много факторов, но основная заслуга тут безусловно принадлежит Илье Авербуху, благодаря его проектам интерес в стране к фигурному катанию так невероятно возрос! Мамы вновь стали отдавать своих ребятишек в фигурное катание.

– То есть количество неизбежно переходит в качество?

– В спорте это правило работает стопроцентно!

– Но ведь огромное число русских тренеров готовит чемпионов в других странах. Шпильбанд, Синицын, Зуева, Крылова и еще многие воспитывают наших соперников.

– Ну и прекрасно, дорогая моя! А какой интерес соревноваться со слабым соперником? И это ли не признание всемирного значения русской школы фигурного катания? А вы, Наташа, любите фигурное катание?

– Обожаю! – искренне призналась Наташа.

– А у вас есть дети?

– Есть. Дочка. Вы хотите спросить, отдала ли я ее в фигурное катание? Отвечаю сразу – нет! Но на коньках она прекрасно катается. Однако она не слишком музыкальна. И сама не жаждет быть фигуристкой. Скажите, Матвей Ильич, а ваш сын, он ведь тоже далек от спорта, насколько мне известно?

– Вам и это известно? Да, мой сын как раз очень музыкален, но совершенно не спортивен. Он играет на скрипке. К сожалению, я не часто с ним вижусь, он живет с матерью, а мы в разводе. Черт возьми, Наташа, я никогда в интервью не говорю на эту тему, а тут… Вы здорово располагаете к откровенности. А это ох как опасно.

– Ну, Матвей Ильич, все, что можно было сказать, вы уже сказали. Спасибо вам за эту беседу, мне было очень приятно и интересно!

– Спасибо вам, Наташа! Это было, вероятно, лучшее интервью за много-много лет. – И он поцеловал Наташе руку.

– Матвей Ильич, а разве в Америке еще целуют дамам ручки?

– Практически нет. Но мы же в России, как вы сами изволили заметить, и я не могу отказать себе в таком удовольствии – поцеловать ручку столь обворожительной женщине. – И он еще раз поцеловал Наташе руку.

У Глеба Витальевича все внутри перевернулось от ревности.

– Ну, это мы вырежем, – сказала пожилая редактриса.

– Ни в коем случае! – отрезал Глеб Витальевич. – Это замечательная краска!

В этот момент из студии вышел Шпигель.

– Что, попался, старый? – приветствовал его Глеб Витальевич.

Шпигель посмотрел на него с недоумением и даже высокомерием, но тут же расплылся в улыбке.

– Глеб? Ты? А что ты тут делаешь?

– Ну, вообще-то это мой канал…

– Что значит твой?

– Это я его создал! – с гордостью произнес Кузьмин.

– Ну ты даешь, Глебка!

Старые приятели обнялись.

– Страшно рад тебя видеть, Глебчик! Ты из-за меня пришел?

Ага, щас, усмехнулся про себя Глеб Витальевич. Но, разумеется, ответил:

– Ясное дело, столько лет не виделись.

Тут появилась Наташа. При виде Кузьмина она почему-то испугалась.

– Наташа, это было здорово! – подошел к ней Кузьмин.

– Спасибо. Простите, Глеб Витальевич, мне нужно готовиться к следующей съемке.

– Ну конечно, Наташа. Да, кстати, мне тут сказали о вашей просьбе, на следующей неделе снимаетесь два раза.

– Ох, спасибо, а то у мужа процесс, он не сможет отвезти дочку.

Слышать про мужа было противно.

Она ушла.