«Это смешно» – произнес Зейн. Он посигналил, и звук затих в дожде. Рэббит не ответил, не отозвались также платформа с его правой стороны и машина позади него и даже не фургон слева.

«Ну что ж» – сказал он и толкнул дверь, которая открылась лишь на половину дюйма и уперлась во что-то. Зейн быстро сообразил. Быстро выключив двигатель авто, освободив ногу из стремени-акселератора, он проскользнул на пассажирское сиденье, толкнул дверь и услышал звук удара об платформу. Проем здесь был шириной в целый дюйм. Поскольку двигатель был выключен, дворники не работали и сквозь капли дождя на стекле Зейн пытался разглядеть Рэббита и грузовика, припаркованного за ним. Никаких признаков движения. Заняв неудобную позицию, он пробовал рассмотреть через грязные подтеки воды на заднем стекле. И хотя ему это немного удалось, он был всем сердцем уверен в одной вещи: машина сзади слишком тяжела для Меркури, чтобы он мог сдвинуть ее.

Его заманили в ловушку. Дортмундер, этот сукин сын что-то затевает. Он поймал Зейна здесь, а сам сейчас замышляет что-то и делает он это прямо сию секунду. «Когда же я выберусь отсюда», – пробормотал Зейн и ударил кулаком по панели авто.

Когда он выйдет отсюда? Боже. Зейн знал, когда он сможет сделать это. Только когда настоящие водители этих махин выйдут на работу. Вот тогда и ни секундой раньше.

В понедельник.

Ровно в полночь Арнольд Чонси вставил ключ в замок двери на заднем дворе, повернул его, распахнул дверь, и… никто не вошел.

Что? Держа дверь полуоткрытой, моргая от попадающего в глаза дождя, Чонси вглядывался в улицу и не видел никого и ничего. Где этот Дортмундер? И важнее всего, где картина?

Ладно, нет причин для паники, каждый ведь может опаздывать. Оставив дверь приоткрытой, он стал поправлять тонкий воротник своей замшевой куртки, чтобы защититься от дождя и холода. Чонси приготовился ждать. Дортмундер должен прийти сюда. Даже если что-то пойдет не так с этим воришкой, тогда Зейн возьмет эту проблему на себя. Не стоит волноваться.

Проход позади дома Чонси был не отапливаемым и по факту даже без крыши. Верхняя часть его была слегка покрыта шпалером, который зарос виноградником и абсолютно не защищал от дождя. Виноградные листья скорее не останавливали воду, а собирали ее мелкие капли в крупные струи, которые проливались на затылок Чонси. Между тем, его замшевая куртка, шелковый эскотский галстук и наполовину кожаные сапоги высотой до середины икры, которые были предназначены в первую очередь для домашней обстановки, теперь доказывали свою изнеженность и непрактичность в суровой реальности окружающего мира, словно аристократы из 1789 года.

К счастью, Чонси не пришлось долго ждать, дрожать в темноте прохода, выглядывая через полуоткрытую дверь и прятаться обратно при появлении любого проходящего мимо человека. Приблизительно через пять минут, подъехала большая черная машина, припарковалась, и из нее выскочил человек довольно высокого роста, очень худой, сутулый, с опущенной головой, в котором нельзя было не узнать Дортмундера. Он спешил, пытаясь бежать только на носках, чтобы не попасть одновременно в лужи и собачье дерьмо. Трое других вышли следом за Дортмундером и пошли тем же минным полем, что и он. Однако, в первую очередь глаз Чонси заприметил длинную картонную трубку в руке вора. Глупость возвращается домой с войны.

Чонси отошел от проема двери, чтобы пропустить Дортмундера, который было, опустил воротник вниз, но затем сразу же поднял обратно и произнес:

– Здесь капает.

– Потому что нет крыши, – ответил Чонси и потянулся к трубке. – Могу я взять ее:

Но Дортмундер убрал картину из зоны досягаемости и произнес:

– Мы сделаем это внутри

– Конечно, – согласился разочарованный Чонси и повел их к дому.

Возле двери черного хода Дортмундер остановился и спросил:

– На ней есть сигнализация?

– Я сказал Уотсону, что буду пользоваться дверью сегодня вечером.

– Хорошо.

Дом был удивительно теплым и сухим. Они поднялись в гостиную, где голос Чонси прозвучал скорее опечаленным, чем гостеприимным:

– Полагаю, вы все хотите выпить.

– Еще бы, – хором ответили они. Гости стояли, потирая руки, вращая плечами вверх и вниз, как это обычно делают люди, которые попали из холода, из влаги в тепло и сухость.

Чонси принял заказ на напитки: все хотели бурбон и спасибо им за это. Когда он наливал виски, он сказал Дортмундеру:

– Вы опоздали.

Чонси раздал бокалы, затем поднял свой собственный в знак прозвучавшего тоста «За успех всех наших начинаний» и сказал:

– Хорошо, выпьем за это.

Они выпивали, и у Чонси впервые появилась возможность, как следует рассмотреть «компаньонов» Дортмундера. Это была довольно пестрая компания: доминировал мужчина-монстр с лицом похожим на смертоносный помидор плюс тощий остроносый с блестящими глазами парень, который выглядел, как кокни вор-карманник и кроткий джентльмен, похожий одновременно на хранителя музея и бухгалтера из Диккенса. Таким образом, эти четыре и охранник снаружи – вся команда грабителей, это они? За исключением того монстра, все остальные выглядели совершенно обыденно. Чонси, который был первоначально довольно взволнован ситуацией, что эти люди будут все находиться в его доме, теперь был почти разочарован.