Он был настолько взволнован, что хотел остаться навсегда в этом самолете, в небе.

Чонси любил Лондон, но не в этот раз. Во-первых, был июль. Ни один нормальный человек не приезжал в этот город в июле, когда он был переполнен американцами и другими иностранцами. Во-вторых, компаньонам Чонси в этой поездке было позволено слишком многое, фактически, все. В кэбе из Хитрой он и Зейн заняли заднее сиденье, а Дортмундер и Келп напротив. Чонси заметил, что Келп очень внимательно следит за своими коленями, дабы случайно не задеть Зейна, чего нельзя было сказать о Дортмундере. Ноги Чонси разместились напротив двери. И его вид был ничто по сравнению с траурным лицом Дортмундера, а сырой английский воздух, проникающий через открытые боковые окна, был абсолютно горячим.

Тем не менее, все это ради благой цели. Кроме сдвинутых бровей Дортмундера и тикающего счетчика возле его правого уха, Чонси отметил их багаж, который свалили рядом с водителем и который состоял из его Hermes и American Touristers Зейна, набора из шести чемоданов Келпа и двух безликих коричневых дорожных сумок Дортмундера из толстой кожи с ремнями. В одном из них, за подкладкой была спрятана сумка для гольфа, где лежала имитация Грисволда Покьюлея «Глупость ведет человека к гибели».

Скоро, уже очень скоро, Боже, пожалуйста, пускай копия исчезнет, а ее место в сумке займет оригинал, и Чонси сможет покинуть этот город, кишащий миллионами людей и улететь в Антиб, где каждый адекватный человек проводит лето. А тем временем, единственное, что остается – это делать хорошую мину при плохой игре. Подавленные затянувшейся тишиной в такси, эти четыре крупных тела слегка потели в жарком июльском воздухе Лондона, и Чонси от безысходности попытался завязать беседу:

– Дортмундер, это твоя первая поездка в Лондон?

– Да, – Дортмундер слегка повернул голову, чтобы выглянуть из окна.

Кэб приехал на М 4 из Хитроу и теперь медленно двигался в обычной пробке на Кромвель-роуд.

– Выглядит как район Куинс в Нью-Йорке, – сказал Дортмундер.

Чонси машинально начал защищать город:

– Ну, это вряд ли похоже на центр города. И уж тем более не похоже на Куинс.

Кромвель-роуд сменился Бромптон-роуд прежде чем Чонси попытался снова:

– Ты много путешествовал за пределами США?

– Один раз был в Мексике, – ответил ему Дортмундер. – И это была неудачная поездка.

– Да?

– Да.

Внезапно вмешался в разговор Келп:

– Ты был пару раз в Канаде.

– Просто скрывался там.

– Тем не менее.

– Сельские дома и снег, – настаивал Дортмундер, – можно найти в любом месте.

Кэб, наконец, прибыл на Ханс Плейс. Это садовая площадь представляло собой овальной формы парк, окаймленный дорогой и довольно высокими домами из оранжевого кирпича построенные в девятнадцатом веке с остроконечными богато украшенными крышами, стиль которых сэр Осберт Ланкастер назвал «Голландский Понт Стрит». Когда такси остановилось, Чонси с удовольствием выбрался на тротуар и расплачивался за проезд, пока другие выгружали багаж. Затем Эдит и Берт вышли из дома, чтобы поприветствовать Чонси и отнести его чемоданы, в то время как остальные могли делать со своим, что только вздумается. Этот дом много лет тому назад поделили на четыре отдельные квартиры, расположенные в определенной последовательности. В двухэтажной квартире Чонси комнаты прислуги и кухня располагались в задней части первого этажа, а в передней – гостиная и столовая. Винтовая лестница вела из столовой вверх на второй этаж, где находились две спальни с ванной. Эдит и Берт, худощавая состарившаяся пара, которая говорила на совершенно непонятном диалекте, в котором можно было услышать четко лишь букву R. Они работали на полную ставку и жили в своей собственной небольшой комнате с ванной на первом этаже, за кухней. Они занимались выращиванием брюссельской капусты на огороде заднего двора и делали необходимые покупки по кредитному счету Чонси два квартала от Харродс. В те редкие моменты, когда Чонси бывал в городе, они выполняли обязанности камердинера и повара, а в остальное же время жили «жизнью Рейли» и знали об этом. Когда они ложились спать в свою крошечную кровать ночью, то говорили друг другу: «Двухуровневая квартира в районе Найтсбридж! Неплохо, правда, мама? Неплохо, папа».

Насвистывая, ликуя и произнося букву R, эта счастливая пара приветствовала Чонси. Он сказал им, скорее машинально, не задумываясь:

– Покажите этим джентльменам их гостевую комнату.

– Да. Да. Р, р, р…

Они вошли в дом и дальше через гостиную на винтовую лестницу. Эдит и Берт с багажом Чонси чем-то напоминали троллей, которые радостно переговаривались всю дорогу. Зейн поднимался по лестнице следующим, прихрамывая так сильно, что напоминал живую пародию на фильм «Молот», а за ним пошел Келп со своей полудюжиной чемоданов, которые доставляли ему массу неудобств, постоянно путались и цеплялись за перила лестницы и его ноги, и в один страшный момент… даже за больную ногу Зейна. Тогда Зейн бросил на Келпа такой леденящий взгляд, такой смертоносный, что Келп попятился назад и уперся в Дортмундера, который спокойно и без эмоций поднимался по спирали, как мул возле арабского колодца. Дортмундер остановился, когда Келп приземлился на его голову и сказал спокойно и устало:

– Не делай этого, Энди.

– Я… Я просто… – Келп встал на ноги, выронив две сумки, убрал ягодичную часть с лица Дортмундера и продолжил подъем.

Чонси замыкал шествие на безопасном расстоянии, а когда он достиг пункта назначения, Эдит и Берт уже распаковывали сумки в его комнате, а в то время в гостевой начался спор.

Дортмундер выразил суть проблемы в вопросе к Чонси:

– Мы будем жить здесь втроем?

– Совершенно верно, – ответил ему Чонси. – Чем быстрее вы сделаете свою работу, тем быстрее сможете вернуться домой.

Дортмундер, Келп и Зейн осмотрели комнату, интерьер которой был разработан для семейной пары, ну или, по крайней мере, для дружественной пары: двуспальная кровать, комод с зеркалом, туалетный столик, одно кресло, письменный стол, две прикроватные тумбочки с лампами, шкаф и окно с видом на сад. Келп выглядел испуганным, но полным решительности:

– Мне уже неважно. Он может пристрелить меня, если захочет, но я должен сказать это прямо сейчас. Я не буду спать с Зейном!

– Я уверен, что здесь есть подъемная кровать, встроенная в шкаф, – успокоил его Чонси. – Я думаю, что вы справитесь с этой проблемой.

– Я не смогу спать на раскладной кровати, – возразил Зейн. – Только не с этой ногой.

– А я не смогу спать с тобой, – сказал ему Келп. – Только не с той ногой.

– Успокойся, – предупредил Зейн и тыкнул костлявым пальцем в нос Келпа.

– Давайте все успокоимся, – предложил Дортмундер. – Мы можем тянуть спички или что–нибудь в этом роде.

Зейну и Келпу не особо понравилась предложенная идея. Чонси вышел, закрыл за собой дверь и направился в свое человеческое жилье, где Берт и Эдит закончили распаковывать вещи, положили сменную одежду для него на кровать и занялись приготовлением горячей ванны.