Шрифт:
Он обратился к сидящему рядом усатому майору, командиру медроты. Невский успел уже представиться Базарбекову. Тот согласно закивал головой.
– Ладно, это мы все решим позже. – Майор поднялся. – Надо парня разместить, что он на лавочке так и будет сидеть? Пока положим в моей комнате. Кровать погибшего Володи свободна. Поживет на его месте, а там решим. Пошли, Саша.
…Вечером в медицинской роте был праздник – отмечали приезд заменщика. Невский выставил на стол свои разрешенные для вывоза через границу две бутылки водки (еще в Чебаркуле его предупредили «бывалые афганцы», что это строго обязательно, иначе сочтут тебя «жмотом»). Это вызвало радостные возгласы – многие уже стали забывать вкус «зелья» – пили все больше спирт и брагу. В предвкушении других радостных возгласов Невский достал из сумки две бутылки лимонада (купил еще в Ташкенте по совету Сергея Львовского, чтобы «побаловать» друзей в Афганистане). Но к своему изумлению он увидел, что в каждой бутылке осталось чуть-чуть на донышке густой темной жидкости – все остальное испарилось. Вылиться не могло, ведь пробки были исправно закрыты. Драгоценную сладкую жидкость чуть не по каплям добавляли в водку.
Начальник операционно-перевязочного отделения капитан Вадим Трегубов провозгласил первый тост – «За славный коллектив Кандагарской Отдельной медицинской роты, в котором большинство присутствующих прослужили два с половиной года, верой и правдой исполнив свой врачебный и интернациональный долг!».
Громко звякнули сдвинутые стаканы. Да, этим людям пришлось особенно тяжко – они были ПЕРВЫМИ, они начинали с ноля, на пустом месте. И они выстояли! Теперь пришло время уступить свое место, появляются ВТОРЫЕ, им продолжать начатое.
Многое услышал, узнал в этот вечер Невский, познакомился с офицерами и прапорщиками, с кем предстоит служить дальше, а кого в скором времени придется и провожать по замене в Союз. Комната была переполнена, но место нашлось всем. Познакомился с двумя сестричками, которые находятся тут чуть менее года и разделили все тяготы и лишения ПЕРВЫХ. Светлана Москаленко и Татьяна Хлыбова откровенно радовались за Володю – он дождался заменщика.
Невский тоже радовался, что прорвался на свою должность, стал заменщиком для такого славного парня, преодолел все преграды на пути к этому коллективу. Сомнений уже не было – здесь он найдет понимание и душевный комфорт. А трудности его не пугали.
Все следующее утро и день прошли в беготне по кабинетам и складам: Невский получал всякие документы, бумаги, аттестаты, имущество, оружие. Володя Бардин неизменно его сопровождал. Каждый раз на вопрос его очередного знакомого он с гордостью говорил: «Это мой заменщик!» Лицо его при этом сияло радостью. Владимир уже успокоился, он не боялся, что Александр вдруг исчезнет, как мираж. Сам он использовал эти «походы» для заполнения «Обходного листа».
С оружием (автомат Калашникова и пистолет Макарова) поступили проще – его просто переписали с Бардина на Невского, впрочем, как и бронежилет с каской. Сильно удивило вновь прибывшего, что личное оружие хранится с боевыми патронами прямо в жилых комнатах (кое-кто держал его под матрасом или под кроватью).
Передавая свой АКСУ (автомат Калашникова укороченный), Владимир любовно погладил его по стволу:
– Калашников Михаил Тимофеевич! Поклон вам, русский гений-самородок! В XX веке нет равных вашему боевому детищу и уже не будет. Автомат Калашникова! О нем мужики, боевые офицеры, стоя в кружок, говорят, как о верном друге, как об одушевленном надежном спутнике. Его бьют, он не бьется, его топят, он не тонет. Бросают с пятнадцати метров на скалы с вертолета – даже не треснет.
Только самые зажиточные «духи» имеют этот автомат. Остальное оружие других стран ценится по принципу: на безрыбье и рак – рыба…
Мне рассказывали офицеры, как они отбили разом попытку командиров царандоя (это, Саня, так называют афганскую милицию) поспорить, чье оружие лучше: наш «калашников» или штатовская винтовка М-16. Сюда же в спор привлекли и «псевдо-калашниковых» болгарского и китайского производства.
Конкурс был открыт в 16.00 при жаре 60 градусов. Проверка шла очень просто: победит тот, кто расстреляет больше патронов при непрерывной смене магазинов. Итог был так же прост, как и замысел.
Китайский «калаш», бездарно сворованный по технологии, на седьмом рожке уныло провис стволом от перегрева.
Болгарский собрат заклинил на девятом магазине.
Винтовка М-16 едва дотянула до третьей сотни пуль и раздула ствол грушей.
Русский автомат, окутанный дрожащим маревом накала, стало просто сердечно жалко на пятнадцатом рожке. 450 патронов!
У него, перегретого, но не сдавшегося, наши офицеры сердечно просили прощения за проявленное недоверие со стороны местных вояк. Честно говоря, соревновательное напряжение было. Наши ребята поздравили героя и себя с первенством от души, с удовольствием чокаясь фронтовыми ста граммами о казенник «призера». Пили за очередную победу русского оружия. И офицеров царандоя великодушно пригласили на жареного барана, которого афганцы проиграли Калашникову Михаилу Тимофеевичу. Все время соревнований жалобно блеявший бедняга был призом в этом конкурсе.
– Вот, Саня, какой автомат я тебе вручаю, – Бардин широко улыбнулся.
Потом была «экскурсия» в стационар. Каждый бывалый хирург, будь то Закожурников Олег, Трегубов Вадим или Бардин Владимир, с гордостью показывали свои наиболее излюбленные помещения. Невский с интересом побывал в двух перевязочных («чистая» и «грязная» – для перевязки гнойных ран), в процедурной, в комнате для рентгена (там стоял какой-то «суперсовременный» аппарат, типа сканера, который делал снимки не на рентгеновской пленке, а на обыкновенной белой бумаге, получались, точно рисунки карандашом). Он тут же предложил Невскому попробовать – сделал снимок его правой кисти. Картинка Александру понравилась, взял ее на память.