– Ты не собираешься на ней жениться, любить ее, даже спать с ней больше не собираешься. Почему она или я должны откровенничать с посторонним человеком?

– Я не посторонний! – нелогично возмутился Бойцов. – Я – ее первый мужчина, и ближайший сосед, и моя дочь и домработница обожают Катерину!

– По-твоему, это повод к откровениям? – фирменно усмехнулся Тимофей.

– Черт! – выругался Бойцов, понимая справедливость замечания.

«Брат» достал из кармана джинсов пачку сигарет.

– Дай закурить, – попросил Бойцов.

– Так ты вроде не куришь, Кирилл Степанович? – протягивая зажигалку с сигаретами, напомнил Тим.

– Не курю, но…

Закурил, чуть кашлянул, справился, посмотрел на огонек сигареты и затянулся еще раз.

– Я не могу и не хочу вступать в серьезные отношения, – пояснил сосед свое «жизненное кредо». – У меня был нормальный брак, сам все испортил.

И, бог его знает почему, рассказал Тимофею все: о ранней женитьбе, о падении и диагнозе, о долгой, наперекор всем, реабилитации, о начале и становлении бизнеса.

Давно уж настало утро. После второго требовательного звонка мобильного, призывающего к работе, Кирилл отключил его и куда-то засунул. Презрев правила эксплуатации кондиционеров, они распахнули настежь окна, и клубы табачного дыма терялись в ориентации, куда же выветриваться, да так и висели под потолком, а Бойцов все рассказывал, а Тимофей слушал, и никакая водка их не брала.

– Мы с детьми выстрадали это единение, понимание, отношения, в которых все искренне. И ничего другого мне не надо. Понимаешь?

– А им? – спросил Тим.

– Что им? – не понял Кирилл.

– Им, детям, надо что-то другое? Ты спрашивал?

– Да ничего им не надо! Зачем? Нам так хорошо вместе!

– Ты бы спросил, может, они чего еще хотят?

– Да чего? Чтобы с матерью снова сошлись? Нет, конечно! Они слишком умные, чтобы предполагать такое!

– Ты знаешь, что твоя Соня сватает Катюху за тебя? Знаешь, что она Катьку обожает?

– Да ладно! – не поверил Кирилл. – Это она прикалывается. Катерина ей очень нравится, она ее уважает, но чтобы сватать! Это у них с Максом такая привычка подкалывать взрослых. Да Катерина все понимает, она же сама была подростком и каждый день имеет дело с детьми.

– Она не была подростком, и ребенком не была, – жестко отрезал Тимофей.

– В каком смысле? – посмотрел непонимающе на собеседника Бойцов.

Тот помолчал, докуривая сигарету.

– Я расскажу о ней, но только для того, чтобы ты понял, что никакой интрижки пустой, никакого использования она тебе не позволит! Да и я тоже. Неприемлемы для тебя отношения серьезные – до свидания! Держи штаны застегнутыми и обходи ее десятой дорогой!

И рассказал, умолчав о некоторых, касающихся только их с Катей моментах, и тех навыках выживания, которым обучил ее, а так все, без утайки. Когда закончил говорить, в кухне повисла тишина. Надолго.

– Наливай, – прохрипев горлом, нарушил молчание Кирилл.

Они чокнулись и в молчании выпили.

– Ты хоть понимаешь, что у нее никогда не будет мужика? – спросил Бойцов.

– Это почему же? – не удивился вопросу Тимофей.

И спросил-то для того, чтобы Бойцов выговорился. Может, поймет чего?

– У нее есть ты! Герой. Пришел и спас маленькую девочку из заточения! Охранял, защищал, научил выживать. Брат, отец, непререкаемый авторитет! Да ни один мужик не станет соперничать с героем! На кой фиг, если изначально недостоин!

– А на кой фиг ей тот, у кого кишка тонка? Уверяю, найдется такой, кто затмит бывшего героя.

– Из-под обломков здания, что ли, вынесет? Герой-пожарник? Эмчээсовец на выезде?

– Она сама каждый день кого-то спасает и не считает это подвигом. С этой девочкой не так прямолинейно. И все проще, Бойцов, проще, – объяснял как-то печально он. – Найдется мужик, который будет ее любить, а она его, и все! Знаешь, доспехи героя имеют пренеприятнейшее свойство тускнеть с годами, если их постоянно не начищать подвигами. Я давно перестал быть спасителем, я – ее семья, брат, который часто бывает не прав, и она давно гораздо сильнее и мудрее меня. Все, Кирилл, говорить больше не о чем. Давай спать расходиться.

Катерина, удивив Тимофея, ожидавшего скандала банального, когда поведал ей об их разговорах кухонных, только отмахнулась устало:

– Рассказал и рассказал, и фигня все. Я с ним тогда ночью прощалась.

– То есть сказала: «Пока, пока! Наша встреча была прекрасной мимолетной ошибкой»?

– Не вербально.

– Телесно, значит, высказывались, – нахмурился мужчина.

Этим и ограничили упоминание о неудавшемся герое-любовнике Бойцове Кирилле Степановиче. Катерина переживала странную продолжительную апатию. Что это было?