Шрифт:
— Какие люди! — картинно развела руки в стороны Александра. — Как же я рада!
— Алинка! — донеслось в ответ. — Девочка! Сколько лет, сколько зим! Всё хорошеешь и хорошеешь, негодница. Знать, жизнь фрейлинская пошла тебе на пользу…
По мраморной лестнице спускалась — под ручку — приметная парочка: костистый и вальяжный мужчина лет пятидесяти пяти, лысоватый, но с лохматыми бакенбардами, и приметная барышня «немного за тридцать» в нарядном платье — игриво-легкомысленные глазки и сплошные мелкие тёмно-рыжие кудряшки.
«Ну, надо же! Свят, свят. Чур, меня…», — мысленно охнул Егор. — «Действительно, прохиндей Саныч и вертихвостка Милка из нашего с Лёхой Мира. И замашки те же, и внешность, и голоса…. Что ж, оно и к лучшему. По крайней мере, теперь понятно — в каком ключе с ними строить беседу: немного лести, немного армейских и эротических анекдотов. Сварим сытную кашу, не вопрос…».
Действительно, налаживание отношений с четой Гринёвых (с Лёхиной действенной помощью и под удивлённые взгляды Александры), было осуществлено очень быстро, эффективно и без особых проблем.
Ну, а после этого всё покатилось по накатанной (то есть, по запланированной), дорожке: лёгкий трёп на отвлечённые темы, развёрнутый рассказ об основных исторических вехах становления-развития Императорского ангельского училища, совместное рассматривание карт окрестностей и подробных планов помещений, а также выборочное посещение учебных аудиторий. В одной из них, где располагались воспитанники выпускного курса, Егора даже узнали — как известного российского поэта. И мало того, что узнали, так ещё и попросили прочесть — «что-нибудь из последнего или же из неизданного…».
«Казалось бы, ничего хитрого», — подумалось. — «Стихов-то у меня написано достаточно много. И здесь — девяносто девять процентов из ста — с ними не знакомы. Только, вот, как быть с тематикой? В этом Мире — суровом, религиозном и взращённом на безусловном патриотизме, — слюнявая лирика, наверняка, не в чести. Как, впрочем, и пространные философские рассуждения о призрачных сложностях бытия. А ещё и полувоенный профиль данного учебного заведения необходимо учитывать. Вот же, незадача…».
После минутного раздумья он выдал:
— Служить Родине, ребятки, дело непростое. Тут всякое может случиться. И кровь, и выстрелы, и раны, и специальные операции, и…, и прочее. Ко всему надо быть готовым, короче говоря…. Поэтому — слушайте:
Ночь, звёзды — кучей бесформенной — высыпали. Вдалеке тоскливо воет собака. За нами — по чёрной корявой улице — Смерть крадётся, на мягких лапах… Как паскудно воет эта собака… Окраина городка, кладбище. Свежих могил — ряд бескрайний. Прямо-таки — моржовое лежбище. Какой-то Большой генерал — крайний. Обычное, в общем, кладбище… Дальше — серое пепелище. Вроде, здесь была товарная станция? А, вот, те развалины обгоревшие, где ветер свищет? Не помню уже. После контузии — прострация. И только — серое пепелище… Я дырку в мундире — для орденка — Проковырял ещё вчера, однако. Это мы — недавно, не спеша, Проходили здесь — на мягких лапах. Все готово — для орденка…Курсанты, конечно, похлопали, но как-то откровенно-вяловато.
«Ожидали, наверное, чего-то более бодрого», — подумал Егор. — «Бодрого, пафосного и патриотичного. Мол, вперёд и вверх, не ведая пустых сомнений. За очередными победами и громкой воинской славой…. Ну, и Бог с ним. Пусть думают, что дяденька немного устал — в бесконечных боях с неизвестными супостатами…».
После этого начальник училища вежливо пригласил «дорогих и благородных гостей» в свой кабинет — «на лёгкий дружеский фуршет».
Немножко выпили, закусили, поболтали.
Во время фуршета Егор — многозначительными взглядами — дал понять Гринёву, что имеет к нему приватный и секретный разговор.
Здешний «Саныч» тут же всё понял, проникся и, поставив на столешницу бокал с недопитым «шустовским» коньяком, попросил:
— Людмила, Душа моя, покажи, пожалуйста, прекрасной графине Александре и любопытному графу Алексу нашу вотчину более подробно. Включая конюшни, парники и игровые площадки. Благородным гостям, наверняка, интересно будет…. А мы тут со старшим графом посекретничаем немного. Как то и полагается людям серьёзным, облачённым заботами государственными…
Дождавшись, когда они останутся вдвоём, Егор, напустив загадочный вид, поведал:
— Разрабатывается специальная Программа по подготовке новых сотрудников Третьего департамента Тайной канцелярии Его Императорского Величества. Работа у нас такая — непростая, секретная и очень важная для всего Государства российского…. Надеюсь, вы меня понимаете?
— Конечно, конечно, сиятельный граф…
— Так вот…. Меня интересуют ваши воспитанники, находящиеся в возрасте от трёх до четырёх лет. Хочу отобрать пару-тройку, подходящих для нашей сферы деятельности. То есть, наиболее одарённых, талантливых и, главное, нестандартных.