«Непрофессионалы, — сразу же заключила она. — Простое бычье. Притом, без оружия. Ну где им, в спортивных костюмах, прятать волыны? Возможно, из бывших спортсменов, неплохо умеют размахивать руками-ногами, способны разогнать небольшую компанию обдолбанных бакланов, [135] но это предел».

Тамара дождалась, когда «спортивные костюмы» усядутся обратно в «девятку» и нажала на кнопку на телефоне.

— Да.

— Никита Антонович, здравсгвуйте. Это Тамара.

— Привет. Что, дождалась?

— Наконец-то, — облегченно выдохнула Тамара.

— Отправляясь на такие дела, надо всегда запасаться терпением. Подъехали только что?

— Да. Пять минут назад вместе со своим Колей толстуха зашла в ресторан. Их сопровождает еще одна тачка. «Девятка».

— Та-а-ак… — с интересом произнес «пинкертоновец».

— Из нее вылезли двое парней. Проводили Светлану Петровну и Колю метров тридцать до входа и вернулись назад.

— Серьезные парни-то? Как на твой взгляд?

— Дешевая шантрапа. Без оружия.

— С чего так решила?

— Оба в спортивных костюмах. Куртки на молниях. Застегнуты наглухо.

— Все ясно. Их только двое?

— Выходили наружу водитель и тот, что сидел впереди. Их тачка стоит метрах в пятнадцати от меня, но что на заднем сиденье, не разглядеть. Стекла затемнены.

— Ну и хрен с ними! — решил Никита Антонович. И задал абсолютно лишний вопрос: — Так что, высылаю бригаду?

— Конечно.

— Они будут на черном «Лэнд Круизере». Подъедут поближе к тебе. Один из парней пересядет в твой «Ауди»…

— Я стою метрах в пятидесяти…

— Где ты стоишь седьмой вечер подряд, уже, наверное, знает весь Питер, — съязвил Никита Антонович. — Так что, не промахнутся. Жди их минут через двадцать. Удачи.

— Она сегодня идет со мной в ногу. — Тамара автоматически протянула руку, чтобы вставить трубку обратно в держатель, но на полпути передумала. Телефон вместе с передней панелькой от магнитолы отправились в сумочку.

«Что еще? Вроде бы, всё готово, — Тамара бросила взгляд на часы. — Остается лишь ждать. Интересно, на сколько опоздают мои телохранители?»

Не опоздали ни на минуту. Огромный «Лэнд Круизер» почти уперся своим кенгурятником в бампер ее машины, и Тамара в зеркало заднего вида наблюдала за тем, как распахнулась правая задняя дверца «Тойоты» и из нее выскользнул человек в длинном светлом плаще. А уже секунд через десять на Тамару пахнуло хорошим парфюмом, и симпатичный парень лет двадцати пяти, устроившись на переднем сиденье, ослепил ее белозубой улыбкой.

— Здорово. Я Саня, — представился он. — Там сзади, в «Тойоте» Андрей и Марина. Это вот в этой «девятке» двое в спортивных костюмах?

— Да. — Этот парень с первого взгляда вызвал у Тамары симпатию. Напрочь испорченное недельным сидением в засаде настроение стремительно втиснулось в привычные рамки и даже успело шепнуть:

«А вечерок-то, кажись, намечается супер. Возможно, и с продолжением. Не теряйся, подруга». «Не потеряюсь». Тамара одарила Саню ответной обворожительной улыбкой.

— Ну и хрен с ними! — слово в слово повторил он заключение своего босса относительно парочки из «девятки». — Из тех, кто способен сегодня испортить нам вечер, они на последнем месте. Вот что, Тамара. Езжай-ка вперед и паркуйся прямо напротив дверей «Орхидеи».

— Там знак.

— А нам это как-то до фонаря, — рассмеялся стояк. — Никто не вякнет ни слова. Смелее! Вперед!

Он оказался прав, этот обаятельный Саня. Никто не вякнул ни слова. Швейцар лишь окинул недовольным взглядом две блестящие иномарки и молча распахнул дверь перед новыми посетителями.

Андрей оказался огромным мордоворотом — пожалуй, в той же весовой категории, что и толстухин Коля. Идеально сидящий костюм, галстук с булавкой, сверкающей несколькими (точно не феонитами и не стразами, а настоящими) брюликами и ботинки явно не с рынка, а из бутика абсолютно не гармонировали с низколобой бровастой афишей австралопитека и косолапой медвежьей походочкой.

«Спрячь этот робот себе под пиджак даже не кобуру с пистолетом, а АКМ, — подумала Тамара, — этого всё равно никто не заметит. Вот ведь горилла!» — В той же мере, как Саня — симпатию, Андрей с первого взгляда вызвал у нее неприязнь. Секунд этак на десять — до того момента, пока он ни перехватил Тамарин оценивающий взгляд и ни расцвел добродушной обезоруживающей улыбкой. Подмигнул и пробасил на всё фойе:

— Картина Брюллова «Последний день „Орхидеи“. — Швейцара при этих словах аж всего передернуло.