Княгиня и сама недолюбливала Киев еще с тех пор, когда была в нем нежеланной женой-девочкой, села тогда в Вышгороде, так и считала его своим. Вышгород издревле боролся с Киевом властью, но князь Олег объявил Киев матерью городов русских, и осталось Вышгороду свое место.

Сколько бы Ольга ни любила Вышгород, она хорошо понимала, что стольным градом ему не быть, сила не та.

Княгиня невесело усмехнулась, будь ее воля, стольный град был бы в любимом Вышгороде, чего же удивляться, что сына тянет в Переяславец? Ольга взволнованно прошлась по ложнице, услышав ее шаги, в дверь тотчас заглянула Зорислава: не нужно ли княгине чего? Ольга чуть махнула рукой: «Нет, если надо будет, позову». Холопка послушно исчезла, а княгиня встала у окна.

Святославу плохо в Киеве, он не хочет здесь жить? Ей тоже плохо, и она живет в Вышгороде. Но Вышгород рядом, от него до Киева рукой подать, а Переяславец так далеко! Князь едва успел подойти к Киеву, когда их осадили печенеги. Сыну просто не нужно все то, что она собирала и благоустраивала сначала при князе Игоре, а потом и без него. Святослав воюет, все время воюет. Устала, кажется, уже и его дружина, не все могут жить только походами, тем более так далеко от дома. И не все захотят уйти за ним в Переяславец.

Зачем, зачем ему чужая земля?! Ольгу брало отчаяние, где-то в глубине души она понимала, что сама немало способствовала отдалению сына. Это было горше всего. Княгиня любит сына, и Святослав любит мать, возвращаясь из очередного похода, он неизменно сначала бросается спросить, как она, рассказать о себе. Но никогда не позволяет себе советовать, никогда. Это ее сын, сильный, волевой, расчетливый, но он расчетлив в рати, силен в походах, в битве, и ему совсем неинтересна обычная людская жизнь. Равнодушен ко всему, даже к детям. Ольга воспитывает внуков, как понимает сама, но ни один из них не похож на Святослава. Не обликом, нет, у всех отцовские синие глаза, ее глаза. А вот нравом… В кого они?

Ольга поморщилась – похож только Владимир, рожденный Малушей, причем на саму княгиню. Не хватается сразу за оружие, сначала хитро щурит глаза. Но Владимир – робичич, а старший Ярополк то яростный, как отец, то безвольный, как мать. Олег, тот и вовсе в Преславу, тих и скромен, горяч только перед Владимиром, не любит сводного брата. Кто из них заменит отца?

Ольга чувствовала себя все хуже. Много, очень много сил и лет княгиня отдала земле Русской, отдала Киеву, хотя и жила больше в Вышгороде. А сейчас она стара, она больна, устала.

В душе Ольги шевельнулась надежда, она сможет удержать сына подле себя, пока больна. Святослав не посмеет отказать матери! Княгине и притворяться не придется, а там, глядишь, и пообвыкнет сын в Киеве.

И поняла, что нет, что зря надеется, сердцем Святослав, может, и здесь, а всеми помыслами там, на Дунае. Странно, на Дунай должна бы рваться Преслава, но жена и думать забыла о своей родине, сидит в тереме, как сидела когда-то Прекраса, первая жена Игоря, да и болгарка Яна. Всю жизнь Ольга их презирала, считала ни на что не способными тетехами. Но и одна, и вторая прожили свои дни спокойно, Прекраса имела и детей и внуков. Дочери их недалече от Киева, сын Яны Улеб после неудачного сватовства к Феодоре женился на боярской дочери Светане, о Царьграде и не вспоминает. А она? Сама покоя никогда не знала, и Святослав такой же.

Ольга вдруг решительно вскинула голову, поблекшие от старости глаза загорелись блеском. Она не отпустит своего сына! Пока жива, Святослав будет рядом с ней! И поняла, что это ненадолго, но постаралась отбросить такие мысли, кликнула Зориславу Та испуганно заглянула в ложницу.

Княгиня смотрела спокойно и говорила властно:

– Пошли за князем Святославом.

Ее твердый голос не обманул преданную холопку.

– Случилось что?

Ольга сверкнула сердитым взглядом:

– Не слышала, что я велела?!

Перед Зориславой была прежняя властная княгиня, повторять еще раз не пришлось.

Святослав пришел не сразу, был в Почайне на ладье, с порога встревоженно бросился к матери:

– Что? Что случилось?

Ольга спокойно покачала головой:

– Поговорить хочу.

Сын сразу отвел глаза, видно, решил, что снова станет звать в свою веру, насупился. Он не любил эти разговоры, не любил Царьград и все, с ним связанное, считал лживым и продажным. Матери показывали парадную сторону жизни, а сын видел ее совсем другой, он лучше знал способность константинопольцев подкупить, обмануть, предать или склонить к предательству. И считал веру, которую приняли византийцы, такой же. При попытке объяснить, в чем суть веры, что совсем не византийцами она миру явлена, сразу становился молчаливым и суровым.

Ольга давно уже оставила попытки привести сына к вере, этого нельзя сделать насильно, а добровольно не хочет, не готов. Она и сама не сразу ко всему пришла, сначала крестилась больше из расчета. Когда же сын будет готов? Неужели так и останется язычником, как его отец князь Игорь, как дед князь Олег?

Князь Олег?! Ольга замерла на вдохе. Подумала так нечаянно, и тут словно громом поразило. Княгиня смотрела на сына, широко раскрыв глаза. У него синие ясные очи, как у матери, а в остальном… Брови вразлет, нос, скулы, поворот головы… Князь Олег был велик ростом, а Святослав коренаст в нее, и все же. Ольга видела старшего князя не так уж много раз и очень давно, но сейчас ей казалось, что Вещий Олег ожил! Нет, это наваждение! Она с трудом удержалась, чтобы не перекрестить сына, знала, как он такое не любит.