Лоррин только теперь узнал эльфийку. Это была леди Моргена — леди Мот, как звал он ее в детстве. Она частенько навещала его мать и часами просиживала, пересказывая скандальные сплетни. Но об этой стороне ее жизни Лоррин и не подозревал. Должно быть, она нарочно скрывала ее под маской старой кумушки.

Мать Лоррина никогда не позволяла ему дурно отзываться о леди Мот. И теперь Лоррин знал, почему.

Он взглянул на Рену. Та чуть заметно кивнула.

— Да, пожалуйста, — сказал Лоррин, вложив в эти два слова всю свою тревогу за мать и ее душевное здоровье. Леди Мот кивнула, как будто все поняла.

— Отправляйтесь спать, — приказала она. — Утром поедете дальше.

И развела их по спальням, как будто они были детьми, едва покинувшими детскую. И все они слушались леди Мот точно дети, даже упрямый Меро.

Наутро она вышла к порогу проводить их. Ее стражники привели гостям отдохнувших лошадей и наполнили вьюки припасами.

— Поезжайте осторожно, но быстро, — напутствовала их леди Мортена. — Когда все это поуляжется, приедете и расскажете, что там у вас было. Думаю, ваша мать будет очень рада вас видеть:

Она улыбнулась — и на краткий миг Лоррин увидел ее такой, какой она, наверно, была в возрасте Рены, когда ее старшие родичи открыли Врата из Эвелона в этот мир.

— И привезите мне кого-нибудь из ваших молодых волшебников, — добавила она. — Я поведаю им что-нибудь из древней истории, а они покажут мне всякие чудеса и расскажут последние сплетни.

— Сплетни? — удивленно переспросил Меро. Он к тому времени совсем освоился с леди Мот, как и Лоррин с Реной.

Старая леди расхохоталась.

— Милый мой, сплетни будут всегда! Быть может, как раз вы с малюткой Шейреной дадите пищу для новых сплетен, кто знает?

Рена залилась краской. Лоррин невольно улыбнулся. Леди Мортена махнула им рукой.

— Ну, поезжайте скорее! Мальчики мне сказали, что на дороге пошаливают мародеры. Мне не хочется, чтобы вы с ними повстречались. Вы можете причинить им зло...

И последнее, что они видели, это как она машет им рукой со стены своей маленькой, но мощной крепости.

Прошло еще два дня, и они достигли границ местности, усеянной железом, — Кеман предупредил их об этом, прежде чем улететь со всем железом, какое они могли отдать. Лоррин был натянут как струна. Как-то их примут?

И как там Шана?

И все же он не ожидал, что их остановят так скоро.

— Стоять! — рявкнули из кустов, и на дорогу высыпала дюжина людей с луками под предводительством волшебника. Волшебник уставился на них. Он был стар. Лоррин взглянул на Меро. Тот покачал головой, давая понять, что он этого волшебника тоже не знает.

Плохо дело. Похоже, Шана выиграла войну лишь затем, чтобы уступить победу Каэллаху Гвайну. Лоррин стиснул кулаки в страхе и ярости. Конь под ним затанцевал, почуяв натянутые поводья.

— Ты и ты — добро пожаловать, — холодно сказал волшебник. — Но ее, — он ткнул пальцем в Рену, — не пропущу! Это же эльфийское отродье!

Меро ощетинился. Лоррин потянулся к мечу, которого у него не было.

— Ну конечно, олух! — послышался усталый и насмешливый голос, от которого сердце у Лоррина подпрыгнуло. — А как ты думаешь, откуда берутся волшебники? С капустной грядки, что ли?

И Шана отодвинула волшебника в сторону.

— Клянусь Огнем и Дождем! Я уж думала, вы никогда не вернетесь! — сказала она. — Но...

Она оглядела их, обнаружила недостачу и побледнела.

— Лоррин, а как же твоя мама?

— Все в порядке! — заверил ее Лоррин. — Ну, может быть, не совсем в порядке, но мы оставили ее в хороших руках. Леди Мот говорит, что все будет в порядке, и мы...

Он уже не понимал, что говорит, и сам это чувствовал. Шана подняла руки, и Лоррин умолк.

— Тише, тише, погоди. Со временем все расскажешь. А теперь давайте-ка уберемся отсюда поскорее, пока тут не появился очередной дурацкий отряд, охотящийся на волшебников.

Шана развернулась и пошла по тропе. Лучники расступились, чтобы дать им проехать.

Сердце у Лоррина упало.

Все это время он тревожился о том, что будет, если Шана : проиграет — если эльфы одолеют волшебников, если старые волшебники возьмут верх над молодыми. Но теперь...

«Что же мне делать теперь? Шана победила. Я ей больше не нужен, ей вообще никто не нужен...»

На него нахлынуло черное отчаяние. За все это время Лоррину ни разу не хотелось плакать, а теперь вот слезы подступили к глазам, и горло сдавило так, что он едва мог дышать. Лоррин подобрал поводья несчастного коня, чтобы пустить его галопом и умчаться далеко-далеко, подальше отсюда. Он постарался отстать от прочих, чтобы они не заметили, как он сбежит. Вот сейчас они скроются за поворотом, и он сможет сбежать. Подумать... придумать, что делать со своей жизнью теперь, когда ей он не нужен...