Ивор мгновенно обернулся, успел увидеть, как упала Видящая и как рядом с нею в воздухе образовалось некое туманное пятно, но красный свет был слишком ярок. Он слепил, обжигал, и рассмотреть что-либо Ивор не смог.

А потом все разом погрузилось во тьму.

Или ему так показалось? По-прежнему горели на стенах факелы, и на алтаре не погасли свечи, но после безумного свечения Бальрата, красные вспышки которого он по-прежнему видел перед собой, Ивору показалось, что его со всех сторон окружила Тьма. И охватило горькое чувство проигранного сражения. Что-то там произошло; и Ким каким-то образом, даже без помощи магов, сумела послать им искомый образ; а теперь она лежала, бездыханная, на полу, а Верховный король Бреннина беспомощно стоял над нею, и Ивор так и не понял, что именно она успела послать им с последним своим вздохом. Он никак не мог выяснить, дышит ли она. Он вообще соображал сейчас плоховато.

У стены шевельнулась какая-то тень. Это поднялся на ноги Мэтт Сорен.

– Он слишком ярко светился, – услышал Ивор голос Шалхассана. – Я ничего не мог разглядеть. – В голосе правителя Катала тоже слышалась боль.

– И я тоже, – прошептал Ивор. Слишком поздно, увы, его острое зрение возвращалось к нему.

– Я видел все, – сказал Айлерон. – Но я ничего не понимаю!

– Это магический Котел. – Глубокий голос Артура Пендрагона звучал очень тихо, но уверенно. – Я его разглядел. Хорошо разглядел.

– Да, это Котел Кат Мейгола, – сказал Лорен. – И находится он на острове Кадер Седат. И это мы уже знаем.

– Но при чем здесь Котел? – слабо изумилась Джаэлль. Она едва держалась на ногах и, казалось, вот-вот потеряет сознание. – Ведь Котел оживляет недавно умерших. Какое же отношение он имеет к этой зиме?

А действительно, какое? И Ивор тут же услышал голос Герейнта:

– Ну что ж, молодой маг, – проскрипел шаман, задыхаясь, – настал твой час. Час магов Бреннина. Это и будет венцом всей вашей жизни. Ответь же, Первый маг Бреннина, ЧТО ОН ДЕЛАЕТ С ПОМОЩЬЮ КОТЛА?

«Час магов», – думал Ивор. Маги действуют в святилище Даны! В Гвен Истрат! Поистине переплетение нитей в великом Гобелене недоступно пониманию смертных!

Точно не замечая вопрошающих взглядов, Лорен медленно повернулся к своему Источнику, и они с Мэттом долго смотрели друг на друга, словно вокруг больше никого не было, словно они одни в целом мире. Даже Тайрнон и Барак, затаив дыхание, ждали, когда Лорен и Мэтт заговорят сами. Ивор вдруг заметил, что тоже невольно затаил дыхание и ладони у него от напряжения стали влажными.

– Ты помнишь? – спросил вдруг Лорен, и в голосе его Ивор услыхал то эхо недоступной другим власти, которое слышалось и в голосе Герейнта, когда тот говорил от имени бога. – Помнишь ли ты книгу Нильсома?

– Да будет проклято его имя, – откликнулся Мэтт Сорен. – Мне никогда не доводилось читать ее, Лорен.

– Мне тоже, – тихо заметил Тайрнон. – Да будет проклято его имя.

– Ну а я ее прочитал, – сказал Лорен. – И Метран тоже… – Он помолчал. А потом уверенно закончил: – И я знаю, ЧТО он сейчас делает и КАК он это делает!

Ивор шумно выдохнул воздух из легких, снова глубоко вдохнул и замер. И все вокруг него, судя по звукам, проделали то же самое. В здоровом глазу Мэтта Сорена он заметил отблеск примерно такой же гордости, с какой Лит порой смотрела на него, Ивора. Очень тихо и спокойно гном промолвил:

– Я знал, что ты сумеешь разгадать эту тайну. Так значит, нам предстоит сражаться?

– Я же обещал это тебе и уже довольно давно, – заметил маг, и Ивору показалось, что Лорен вдруг стал выше ростом.

– Слава Великому Ткачу! – воскликнул вдруг Айлерон.

Все тут же обернулись. Верховный король, опустившись на пол возле Ким, баюкал ее, прижав к груди. Теперь стало видно, что Ким снова дышит глубоко и спокойно, а лицо ее перестало быть таким мертвенно-бледным.

Наступила какая-то хрупкая тишина. Они ждали. Ивор, с трудом сдерживая слезы, смотрел на это юное лицо под шапкой густых, но совершенно седых волос. У него вообще слезы были чересчур близко, он и сам это знал, да и Лит частенько подшучивала над ним по этому поводу. Но как можно было не плакать в такой момент? Он видел слезы на щеках Верховного короля, да и глаза сурового Шалхассана Катальского подозрительно блестели. Нет, думал Ивор, сейчас никому из мужчин не может быть стыдно плакать.

Через некоторое время Ким открыла глаза. В этих ясных серых глазах была боль. И великая усталость. Но голос ее звучал звонко.

– Я кое-что нашла, – сказала она. – И попыталась послать к вам мысленный образ этого… Скажите, мне это удалось? Этого было достаточно?

– Удалось, и этого было достаточно, – охрипшим вдруг голосом ответил ей Айлерон.

Она улыбнулась с простодушием ребенка.

– Ну вот и хорошо, – сказала она. – Тогда я сейчас посплю. Мне кажется, я могла бы проспать несколько дней подряд! – И она закрыла глаза.