Такие возможности оказались упущены! А сейчас она дух, который находиться неизвестно где. Может и в междумирье? Или между вселенными-мирозданиями?

Петр произносит вслух:

– Господи если Ты есть перебрось меня, пожалуйста, в прошлое Великой России!

Считается, что мертвым нет никакого дела, что твориться в мире живых. Как говорилось в Библейских псалмах: выходит дух из человека в тот же миг исчезают все помыслы его.

Но так может писать и говорить только тот, кто не имеет практики: не знает, что значит, на самом деле быть покойником!

Вот пробежало искрометнее цунами и Петр, словно оказался на золотом, песчаном берегу. Передним плескалось необычайно яркое и красочное море, такое даже не может в принципе быть на Земле. Тридцать три великолепнейших светила дарили неповторимые по красоте и оттенкам лучик. Причем, каждое “солнце” имело собственную уникальную форму, отличаясь и лепестками и завитушками.

А морской глади шагала исполинских размеров девушка. Свежая, юная, прекрасная, как самая настоящая богиня. Единственное что хоть чуть-чуть прикрывает её прелести длинные волосы, почти до колен и сияют всеми цветами радуги.

Петр никогда еще не видел подобной яркой, сногсшибающей женской красоты и смотрел на девчонку, широко раскрыв рот.

Девушка погрозила полковнику пальчиком:

– Да я вижу, мужчина даже мертвый остается мужчиной!

Дегтярев растеряно пробормотал:

– Вы прелестны как ангел…

Неожиданно красавица нахмурилась:

– Только ангел? Бери брат выше!

Полковник брякнул:

– Царица небесная!

Девчонка рассмеялась и шлепнула ножкой по воде, сразу же поднялись, волны превратившись в хороводы, чудных зверюшек. А красавица заявила:

– Да царица, но не ваша Мария.
– Тот прекрасной незнакомки похолодел.

– Ты чего-то я слышала, хотел?

Петр запнулся. Девушка с атласной кожей вдруг стала его пугать. Её красота слишком уж броская и откровенная для доброго божества. А то, что это божество не приходилось сомневаться. С другой стороны у него сейчас появился реальный шанс наконец-то исполнить давнюю мечту, навеянную чтением исторический авантюр. Может действительно реальные Боги именно такие? Ведь и Библия и Коран написаны, людьми и а не…

Полковник робко спросил:

– Вы богиня?

Девушка усмехнулась несколько светил, на небе разом исчезли и на их месте возникли странные птицы. А сама красавица уменьшилась и но зато оделась в роскошное платье, на высоких каблуках. Она шагала по морю, словно стальному успевшему застыть прокату и с улыбкой ответила:

– Если иметь в виду то, что обычно подразумевают люди, то да! Я некотором роде - Божество, способно сделать, что люди сочли бы за чудо! Считай, что для вас привычнее меня демиургом!

Дегтярев умоляюще произнес:

– Перебрось меня в СССР накануне Великой Отечественной Войны. Очень тебя прошу!

Девушка рассмеялась, а Дегтярев окончательно обрел плоть. Теперь он выглядел словно юноша, мускулистый, в безволосым торсом, словно Аполлон подросткового возраста. А девчонка снова сменила внешность. Она превратилась в загорелую блондинку с одним тонким куском ткани на бедрах. И заулыбалась еще шире и ярче:

– Ты, наверное, знаешь, что Боги так просто не помогают, даже в хороших фантастических произведениях, какие так любите писать вы люди!

Девушка-демиург ухмыльнулась и подмигнула.

Помолодевший Петр с готовностью ответил:

– Я готов выполнить любое ваше желание!

Блондинка холодно приказала:

– Встань на колени!

Дегтярев смутился, но если такая красавица просит. Поверхность на которую юноша уперся голыми коленями оказалась упругой, словно резина. Девушка-демиург уже мягче произнесла:

– Целуй мои ноги!

От богини пахло медом и самыми душистыми, что только можно себе представить цветами. Ножка чистая, гладкая, словно из литой бронзы и вместе с тем теплая упругая. Петр с жаром поцеловал её босые подошвы, а затем принялся осыпать их своими устами с энтузиазмом голодного мальчишки.

Он моментально словно юный девственник завелся, бросало то в жар, то в холод. А девушка-демиург застонав ответила ему.

Далее уже было воистину божественно, настолько чудесно, что подобрать нужных словно нельзя. Тут человеческий язык слишком уж беден, а красота и страсть божества затмевает все самые смелые представление.

Дегтяреву казалось, что он уже целую вечность, пребывает в торнадо - непостижимого блаженства и счастья, как девчонка-демиург оттолкнула его и их тела расплелись.