Исключения в этом заведении составляют лишь судмедэксперты — уникальнейшие и умнейшие люди, которые глубоко изуродованы своей работой внутри. Они видят смерть везде и повсюду. Каждый день и каждый час. Как бы это странно не звучало, но смерть становится частью их жизни. Они начинают видеть жизнь по-своему — через смерть. Эта работа полностью меняет людей, делает их по-настоящему особенными. В какой-то момент своей жизни любой судмедэксперт начинает осознавать, что он уже не тот человек, каким был когда-то и начинает лгать окружающим. Лгать исключительно во благо, чтобы казаться таким же, как все. В этот момент такой человек надевает маску, которую носит всю оставшуюся жизнь. Каждый выбирает что-то свое: кто-то становится циником и прикрывается черным юмором, кто-то просто отстраняется от всего и делает вид, что его ничто не заботит, а кто-то и вовсе по-настоящему перестает что-либо чувствовать. Если вам когда-нибудь захочется поговорить о смысле жизни, то найдите себе судмедэксперта и вы узнаете от него столько нового, что после такого жить вам перехочется.

Я дошел до нужной мне темно-зеленой двери с окошком и заглянул в него. Под тусклым светом в так называемом «предбаннике» морга я заметил Джулиана Гриффитса, неуклюже стягивающего с себя испачканную кровью рабочую одежду.

Предбанник морга представлял собой маленькую комнату с большой раковиной для мытья рук, парой лавочек для комфортного переодевания и несколькими железными шкафчиками, где хранились самые разнообразные медицинские инструменты наряду с необходимой экипировкой. На противоположном конце комнаты располагалась еще одна зеленая дверь с маленьким окошком, в котором можно было разглядеть непосредственно морг, заполненный десятками железных ячеек с трупами.

Я толкнул дверь и прошел к Гриффитсу.

— О, агент Стиллер, — сразу заметил меня Джулиан, стаскивая с себя окровавленную перчатку, — а я как раз закончил с телом мисс Вергарес.

— Вы так быстро провели вскрытие? — немного удивился я.

— Вскрытие? — изумился он. — По-моему, тело было вскрыто задолго до нас. Свою часть я выполнил. Двум судмедэкспертам незачем корпеть над одним телом, только мешать друг другу будем. Господин Штайблих попросил у меня разрешения самому еще поработать с телом, — он кивнул на окошко двери, где виднелся высокий силуэт Штайблиха, копающегося во внутренностях Люси.

— И как вам Штайблих? — я подошел к окошку и понаблюдал за плавно передвигающимся вокруг тела Штайблихом.

— Странный тип, — Джулиан начал тщательно вымывать свои руки в железной раковине, — но дело он свое знает мастерски. Я вновь почувствовал себя интерном рядом с ним.

— В каком смысле странный? — я пропустил все остальные впечатления Джулиана мимо ушей.

— Холоден и неприступен как труп моей жены в гробу, — усмехнулся он.

— Джулиан, — я посмотрел в его беззаботные глаза, — как вы можете так говорить о своей жене…

— Все мы смертны, сэр, — вздохнул он, — ей уже, к сожалению, ничем не поможешь.

Я только отчаянно покачал головой и вновь перевел взгляд на Штайблиха.

— У меня еще есть работа, — собираясь уходить, сказал Джулиан, — если будут какие вопросы по мисс Вергарес, уверен, Штайблих вам все разъяснит.

— Не сомневаюсь.

Гриффитс покинул помещение, а я толкнул следующую дверь и прошел в морг, где над телом Люси нависал Дитер Штайблих. Войдя в морг, я сразу ощутил мерзкую прохладу и характерный запах мертвечины. Внутри всегда было достаточно темно и прохладно. Температура здесь постоянно поддерживалась низкой, чтобы замедлить процесс разложения трупов, а небольшие лампы под потолком освещали только отдельные участки просторного помещения, давая увидеть лишь очертания морга. Основной свет исходил от ламп на рабочих столах и всегда был сконцентрирован непосредственно на телах.

Слегка согнувшись над стальным блестящим столом с телом, Штайблих, облаченный в белый халат и светло-зеленые окровавленные перчатки, то и дело ловко сменял в своих руках различные колющие и режущие предметы, поочередно втыкая их в тело Люси. Словно дирижер, он резко и в тот же момент очень плавно менял один инструмент на другой и тут же вонзал его в беззащитное тело Люси. Казалось, будто весь его разум находился где-то там, глубоко в этом теле. Он был полностью погружен в свою работу.

Штайблих не мог не услышать скрип, издаваемый дверью, когда я входил внутрь, да и наверняка уже успел заметить краем глаза мое присутствие, но никакой реакции на мое появление от него не исходило. Странное поведение Штайблиха меня уже совсем перестало удивлять и я решил воспользоваться моментом. Я немного постоял у него за спиной, завороженно наблюдая за его работой, а затем подошел чуть ближе и рассмотрел тело Люси.

Я вдруг понял, что смотреть на изуродованный труп Люсинды Вергарес мне было по-настоящему страшно. Гораздо страшнее, чем было в первый раз, когда я увидел ее тело на улице. Причина тому была очевидна. Я видел перед собой лишь хаос и никакого порядка. Стоило убрать с тела Люси все так называемые «украшения» едой и оно тут же меняло свой облик. На деле оказалось, что убийца действительно украшал своих жертв едой, он будто пытался замаскировать жесточайшие увечья. Умело разложенная еда и правда позволяла смотреть на тело с куда меньшим отвращением. В этом явно был смысл, убийца наверняка так же, как и любой другой человек испытывал отвращение к изуродованным телам и потому он пытался как-то скрыть результаты своих деяний. Это совершал либо человек с глубоким внутренним противоречием, либо за каждое убийство были ответственны два совершенно разных человека.

Не в силах более смотреть на тело Люси, я перевел свой взгляд на Штайблиха и спросил:

— Вы уже можете сказать что-то полезное по телу?

— Полезное? — спросил высоким голосом Штайблих, не отрываясь от тела. — Зависит от того, что для васможет быть полезным, агент Стиллер.

— Волосы в желудке обнаружили? — конкретизировал я.

— Нет, ни одного.

— Хм… А следы от электрошокера?