— Следов борьбы и насилия не обнаружено. Люди, вознамерившиеся покончить с жизнью, нередко накачивают себя успокоительными.

— Но ведь дозировка была не смертельная!

— Согласен, хотя Тесс могла об этом и не знать. В конце концов, она ничего подобного раньше не принимала.

— Верно. Ни раньше, ни в тот раз. Должно быть, ее хитростью заставили проглотить эти препараты. — Мне захотелось стереть с лица детектива выражение вежливого участия. — Неужели вы не понимаете? Убийца опоил Тесс снотворным, чтобы она не сопротивлялась. Поэтому на теле не обнаружили следов борьбы!

Лицо детектива не изменилось, как и его позиция.

— Либо ваша сестра просто приняла слишком большую дозу лекарства.

Еще в начальной школе строгая учительница приучила меня находить правильные ответы в тексте учебника.

— А что вы скажете по поводу фенциклидина? — Я была уверена, что у сержанта Финборо не найдется объяснений, каким образом этот наркотик попал в твой организм.

— Я разговаривал с инспектором из отдела по наркотикам, и он сказал, что торговцы давно практикуют продажу фенциклидина под видом ЛСД. У этой гадости множество названий: «ракетный двигатель», «озон», «ангельская пыль». Вероятно, дилер Тесс…

— Вы всерьез полагаете, что у Тесс был дилер?

— Извините. Я имел в виду человека, у которого она купила наркотик. Он продал ей якобы ЛСД, а на самом деле — фенциклидин. Кроме того, я общался с психиатром Тесс, доктором Николсом, и…

— Тесс ни за что на свете не прикоснулась бы к наркотикам! — перебила я. — Она испытывала к ним отвращение. Даже в школе, когда одноклассники пробовали курить марихуану, моя сестра не желала иметь с этим ничего общего. Она видела в своем здоровье бесценный дар, которого был лишен Лео, и поэтому считала, что не имеет права его разрушать.

Сержант Финборо замолчал, как будто действительно обдумывал мою точку зрения.

— И все-таки Тесс уже вышла из школьного возраста с его детскими проблемами, не так ли? Я не говорю, что она подсела на наркотики или употребляла их раньше, однако вполне естественно предположить, что ей хотелось забыться, уйти от своего горя.

Я вспомнила слова детектива о том, что после смерти Ксавье ты оказалась в аду, разделить с тобой который не мог никто. Даже я. А я ведь тоже мечтала забыться, хотя бы на несколько часов. У меня были снотворные таблетки, но я не приняла ни одной.

— Вам известно, что фенциклидин можно курить? — спросила я. — А также нюхать, вводить при помощи шприца или глотать. Убийца запросто мог подсыпать наркотик в стакан с водой, и Тесс ничего бы не заметила.

— Беатрис…

— Доктор Николс ошибался насчет причины ее галлюцинаций. Они никак не связаны с психозом.

— Вы правы. Тем не менее дослушайте меня, пожалуйста. После получения результатов протокола я беседовал с доктором Николсом, и он сказал, что независимо от причин, вызвавших галлюцинации у вашей сестры, она, так или иначе, страдала расстройством психики, что привело к печальным последствиям. Люди, принимающие фенциклидин, нередко причиняют себе увечья или совершают суицидальные попытки. Инспектор из отдела по наркотикам подтвердил то же самое.

Я вновь попыталась перебить детектива, но он решил довести мысль до конца.

— Все факты указывают в одном направлении.

— И коронер в это поверил? Поверил, что девушка, никогда в жизни не прикасавшаяся к наркотикам, добровольно приняла дозу мощного галлюциногена? И даже не усомнился?

— Нет. Если честно, он сказал мне, что… — Сержант Финборо смущенно кашлянул.

— Что он вам сказал? Что именно?

Детектив молчал.

— Я имею право знать!

— Разумеется. Он сказал, что Тесс жила в Лондоне, была студенткой, да еще художественного колледжа, так что его гораздо больше удивило бы, если…

— Если бы она оказалась «чистой»? — закончила за него я.

— Ну что-то в этом роде.

Значит, ты была «нечистой» в том отвратительном смысле, который это слово принесло с собой в двадцать первый век. Я достала из конверта счет за телефон.

— Вы ошибались, утверждая, что Тесс не захотела сообщить мне о смерти малыша. Она снова и снова пыталась дозвониться до меня, но безрезультатно. Даже если вы расцениваете эти звонки как «крики о помощи», она кричала мне. Потому что мы с сестрой были очень близки. Я знала ее, как никто другой. Тесс не принимала наркотиков. И не убивала себя.

Сержант Финборо молчал.

— Она взывала о помощи, но меня не оказалось рядом. И все-таки она кричала мне.

На лице сержанта промелькнуло нечто большее, чем просто сочувствие.

— Да.

Через полтора часа после ухода детектива Финборо Тодд привез маму. Батареи окончательно остыли, поэтому она осталась в пальто. Дыхание вылетало изо рта морозным облачком.

— Ну что ж, начнем укладывать вещи. Я взяла с собой мешки, бумажные пакеты и целлофан.