Действительно, флаг и вымпел корабль поднял 15 апреля. Среди гостей присутствовал бывший министр А.А. Бирилев. В церемонии подъема флага и освящении корабельной церкви готовилась участвовать ставшая неформальным шефом крейсера великая княгиня Анастасия Михайловна. Но ей, по-видимому, не успели дать знать или она сама не справилась с приготовлениями — в рапорте командира о церемонии она не упоминалась.

16 апреля в Тулоне вошли в сухой док. Выход в пробное плавание на семь дней задержался неожиданно обнаружившейся неисправностью рулевого устройства. Его “тележечная” схема, почему-то избранная вместо уже давно известных винтовых приводов Дэвиса, и в дальнейшем обещала проявить себя. Только 14 мая корабль, как доносил командир, покинул Тулон и, зайдя по пути лишь в Виго, 4 июня прибыл в Порт императора Александра III”. Отсюда, приготовившись к начальственным смотрам, проследовал в Кронштадт.

Появление “Адмирала Макарова” в Кронштадте сделало его таким же, наверное, героем дня и главной достопримечательностью, каким недавно был прибывший из Америки первенец судостроительной программы 1898 года крейсер “Варяг”. Целая эпоха разделяла теперь два этих события и два этих корабля.

Незаживающие боль и острота постигшего флот катастрофического поражения продолжали мучить сердце каждого русского патриота. Утешительным бальзамом на душу и стал приход в Россию “Адмирала Макарова”. Все радовало в корабле: чистота и бодрящий запах свежести окраски, неповторимое обаяние новизны и постройки, осознание зримого возрождения флота.

Особенно волновала встречающих корабль узнаваемость в нем так знакомого по фотографиям войны геройского “Баяна”, словно восставшего со дна моря после гибели в Порт-Артуре. Свет надежды на лучшее будущее флота пробуждали в душах людей и золотом отливавшие на борту корабля буквы его названия — “Адмирал Макаров”. И каждому верилось, что дух погибшего адмирала, неувядающее наследие его таланта, энергии и интеллекта оградят флот от повторения позора Порт-Артура и Цусимы. И, может быть, не так уж плоха была идея воспроизведения отличившегося в той войне корабля. Во всяком случае императора и его свиту такое решение вполне удовлетворяло. Он даже мог быть доволен деянием своего предка императора Николая Павловича об увековечивании подвига брига “Меркурий” постройкой взамен его (после прихода в ветхость) нового точно такого же корабля.

Были, конечно, и более отвечавшие здравому смыслу пути возрождения славы, традиций и доблести флота. Но императору они были неведомы. А его окружение, уже успевшее восстановить свои позиции, продолжало умело ограждать императора от любых проблем и забот. Конечно же, никто не посмел напомнить императору о пополнении новых кораблей за счет царских яхт. Окружающая камарилья могла мимо ушей пропустить даже элементарные заботы флота о современном утверждении названий новых кораблей (P.M. Мельников, “Эскадренные миноносцы класса “Доброволец”, С-Пб, 1999, с. 80). Не очень спешили разобраться и с проблемами, которые окружили “Адмирала Макарова” по прибытии в Кронштадт.

А их, как о том говорят документы, было по крайней мере, три.

Первая состояла в устранении оказавшихся на удивление многочисленными недоделок проекта и постройки.

Второй был грозивший быстрым износом корабля ужасающий некомплект личного состава.

Третьей была проблема боевой подготовки, усугублявшаяся наличием всего двух 8-дм орудий, и из-за угрозы быстрого износа их приходилось беречь.

Все эти проблемы приходилось решать одновременно с тотчас же обрушившимися на корабль ответственными задачами придворно-строевой службы.

В невнимательно составленном (даже точной хроникой событий его авторы часто себя не утруждали) и столь, видимо, равнодушно перелистанном императором первом послевоенном “Всеподданнейшем отчете по Морскому министерству за 1906–1909 г.”, напечатанном в Петербурге только в 1911 г., говорилось (отдел 1, с. 186), что “Адмирал Макаров” “по прибытии в Кронштадт” (дата не указана) был назначен конвоировать императорскую яхту “Полярная звезда” “при путешествии Ея императорского величества Государыни Императрицы Марии Федоровны в Данию”.

Небрежность составителей отчета 1911 г. можно было бы исправить, обратившись к документам и литературе. К несчастью, ныне осуществляемый властью “рыночный” курс нанес удар и по двум главнейшим центральным государственным архивам в С-Петербурге. Оба они, изгоняемые из своих исторических, безумно лакомых для нынешней бюрократии зданий в центре города, на неопределенно долгое время (для переезда и обустройства в отведенных им помещениях на окраинах) стали недоступными для исследователей. И пока что можно лишь мечтать об изучении в РГА ВМФ фондов 870 (вахтенные журналы), 417 (ГМШ), 418 (МГШ) и др., которые могли бы дать прямые ответы на вопросы о людях, плаваниях и других событиях из жизни флота российского. Нельзя назвать процветающими и две главные библиотеки города — Государственную Публичную и Центральную Военно- Морскую, где также стало трудно обращаться к истории. И только накопленные автором за 40 лет сведения позволяют сделать вывод о том, что плавание “Адмирала Макарова” с “Полярной Звездой” не могло состояться сразу по прибытии корабля в Кронштадт. Слишком неподходящим для императорского туризма было раннее весеннее время, не вполне был готов к плаванию и крейсер, которому только на установку минных аппаратов требовалось три месяца. Да и яхта, а затем по прибытии и крейсер были нужны в России для важных государственных церемоний. Их составители Отчета также обошли.

В разделе же о плавании яхты (с. 220) говорилось лишь, что она и яхта “Царевна” в 1908 г. плавали в Данию, по ничего не говорится о корабле-конвоире, которым и был “Адмирал Макаров”. Нет упоминаний об участии этих двух яхт во встрече в Ревеле Балтийским отрядом 15 апреля 1908 г. отряда шведских кораблей во главе с королем Швеции и об их участии в торжествах приема в Ревеле 27–29 мая английской эскадры под штандартом короля Эдуарда VII (1841–1910), вступившего на престол в 1901 г. по окончании знаменитого викторианского века. Тогда в шестиколонной диспозиции 35 кораблей (только минная дивизия, 10 английских кораблей и три императорских яхты) “Штандарт" и “Полярная Звезда” стояли по левому и правому бортам королевской яхты “Виктория и Альберт”.