– Да, поле здесь настолько слабое, что измерить его можно лишь изощренными детекторами, – согласился Клавэйн.

– Правильно. То есть наши тела и материя вокруг нас имеют полную инертную массу. И мы ощущаем в полной мере тягу, разгоняющую корабль при пяти g. Но это лишь потому, что мы вне зоны.

– К чему вы клоните?

– К этому! – Сухая изменила чертеж, заставив круг включить в себя «Свет Зодиака». – Геометрия поля сложна. Она нетривиально зависит от степени подавления инерции. На пяти g мы еще можем оставить обитаемую зону корабля целиком вне зоны. Но уже на шести – нет. Мы все окажемся внутри.

– Но мы уже, по сути, внутри.

– Да, но поле так слабо, что мы ничего не ощущаем. На шести g поле станет заметным и скажется на физиологии. Причем резко – эффект нелинейный. Вместо пяти g мы внезапно ощутим одно.

Клавэйн переменил позу, пытаясь убрать давление с наиболее пострадавшей части тела, и заметил:

– Это звучит не так уж плохо.

– Но и наша инертная масса сократится впятеро. Каждая часть вашего тела – мускулы, органы, кости, всякая клетка и телесная жидкость – развилась в условиях нормальной инерции. При одной пятой ее изменится все, даже вязкость крови. – Сухая направила кресло вокруг Клавэйна, стараясь отдышаться. – Я видела, что случается с попавшими в поле сильного подавления инерции. Чаще всего они умирают – сердце перестает биться нормально. Но случается и другое, иногда хуже, в особенности когда поле нестабильно. – Полина с трудом заглянула ему в глаза. – У меня нестабильности не будет, уверяю.

– Но я все равно хочу попробовать. Обычная аппаратура будет работать нормально? Я имею в виду анабиозные контейнеры и вроде того?

– Я ничего обещать не стану, но…

– В таком случае вот что мы сделаем: заморозим армию Скорпиона в новых криокапсулах, – предложил Клавэйн, улыбаясь. – Всех, на кого капсул не хватит, и тех, кто нужен для работы, мы подключим к системе жизнеобеспечения, чтобы могли нормально дышать и снабжаться кровью. Это сработает, как думаете?

– Я повторяю: не могу ничего обещать…

– Сухая, я прошу всего лишь о шести g. Ведь вы можете, я знаю.

– Я могу. И сделаю, если настаиваете. Но учтите: квантовый вакуум – гнездо ядовитых змей.

– Да-да, я знаю: мы тычем в него очень острой палкой.

Сухая терпеливо ждала, когда он договорит.

– Нет. Это раньше мы тыкали палкой. При шести g мы окажемся прямо в гнезде со змеями.

Он возражать не стал, снисходительно погладил железную скорлупу кресла.

– Просто сделайте это. А я уж позабочусь о живописных аналогиях.

Она развернула кресло и направилась к лифту, ведущему вниз, к аппаратуре. Клавэйн посмотрел вслед, затем скривился – дала себя знать очередная потертость.

Немного позже прибыло сообщение. Клавэйн проверил его на предмет вирусов или информационной атаки – послание оказалось чистым.

Пришло оно лично от Скади. Клавэйн запустил его в своей каюте, радуясь короткой передышке от перегрузок. Специалистам Сухой требовалось покопаться в аппаратуре, но они не слишком любили это делать, пока та работала. Старый сочленитель расположился поудобнее, включил воспроизведение, прихлебывая чай.

В овале проекции появились плечи и голова Скади, размытые на краях. Клавэйн вспомнил, что в такой же позе видел ее при последней передаче, когда на угнанном корвете торопился к Йеллоустону. Тогда посчитал, что неестественная поза Скади – результат некачественной связи, но теперь зародились сомнения. Во время разговора ее голова оставалась неподвижной, словно зажатая хирургическими тисками, какие используют при операциях на мозге. Шея уходила в нелепый глянцевито-черный механизм, похожий на средневековые доспехи. Была и еще странность, но в чем именно она заключалась, Клавэйн определить не мог.

– Клавэйн, окажите любезность, выслушайте до конца, – попросила Скади. – И обдумайте хорошенько предложение. Мне многого стоило решиться на него, и дважды повторять я не стану.

Клавэйн отхлебнул чаю, выжидая.

– Как ни странно, вас оказалось на удивление трудно убить. Пока все мои попытки успехом не увенчались. И нет гарантии, что увенчаются в будущем. Однако это не значит, что вы выживете. Давно ли вы оборачивались и смотрели назад? Думаю, вопрос риторический – ведь наверняка недавно. Даже с вашими ограниченными ресурсами нельзя не заметить: за вами идет погоня. Клавэйн, помните экспедиционную эскадру, которую вы должны были возглавить? Главный конструктор доделал эти субсветовики. Три звездолета догоняют вас. Вооружены они лучше «Паслена»: тяжелые релятивистские ускорители, бозеры класса «корабль-корабль», батареи гразеров, не говоря уже про дальнобойные противокорабельные ракеты. И впереди у них яркая мишень.

Клавэйн про корабли знал, хоть они и появились на самом пределе досягаемости радаров. Потому начал перехватывать паруса Скади, направлять на них свои лазеры и разгонять навстречу эскадре. Конечно, шансы поразить были крайне невелики. К тому же погоня всегда могла выставить защиту вроде изобретенной Клавэйном – но перенаправления парусов оказалось достаточно, чтобы Скади перестала их запускать.

– Я знаю, – тихо сказал он.

– Клавэйн, я предлагаю сделку. Вы, конечно же, не хотите умереть – и я не горю желанием убивать вас. Просто у меня хватает забот и без того.