Эх, ну что же…

И все же он чувствовал себя виноватым.

Маккай вздохнул, вытащил свой секретный ключ глаз С. Этот прыжок в пространство, кажется, обойдется Бюро в круглую сумму мегакредитов. Планета Сердечность находилась на полпути к их вселенной.

Казалось, что прыжки через глаз С в пространство все еще работают исправно, но Маккая беспокоило то, что он должен совершить это путешествие с помощью средства, которое предоставили Калебанцы. Жуткая ситуация. Прыжки в пространство стали такими обычными, что большинство сенсов принимали их безоговорочно. Маккай принял их как должное, даже раньше максимально настороженного. А сейчас он сам себе удивлялся. Непреднамеренное признание демонстрировало приспособляемость рациональной мысли — обычная характерная черта всех ученых. Калебанский артефакт стал известен Конфедеративным сенсам только девятнадцать лет назад. Но в то время было известно, что только восемьдесят три Калебанца устанавливают контакт Кон Сент — первый с помощью дара прыжка в пространство и восемьдесят два других.

Маккай подкинул ключ в руке и ловко поймал его.

Почему Калебанцы отказывались расстаться со своим даром, если все не будут называть его глаз С? Что такого важного для них в этом назывании?

«Я уже должен быть в пути,» — сказал себе Маккай. Но он все еще медлил.

Восемьдесят три Калебанца.

Максимально настороженный был недвусмыслен в своем требовании к сохранению тайны и в своем общем описании проблемы: Калебанцы исчезали один за другим. Исчезновение — если так можно было назвать эту акцию Калебанцев. И каждое исчезновение сопровождалось мощной волной смертей сенсов и сумасшествий сенсов.

Не возникал вопрос, почему эта проблема попала в ведение Бу-Сабов вместо того, чтобы решаться каким-нибудь полицейским агентством. Правительство отбивалось, как могло: влиятельные люди надеялись дискредитировать Бу-Саб. Маккай находил, что в этом есть резон, когда думал о том, почему именно его избрали для решения этой проблемы.

«Кто ненавидит меня?» — размышлял он, вставляя свой персонально настроенный ключ для прыжка в пространство. Ответ был таков, что многие люди ненавидели его. Миллионы людей.

Дверь для прыжка начала гудеть в ауре ужасающих энергий. Вортальная трубка двери распахнулась. Маккай напрягся для преодоления мелкого сопротивления в проходе двери, шагнул через трубку. Это было подобно плаванию в воздухе, который становился черной патокой — но по внешнему виду совершенно нормальный воздух. Но черная патока.

Маккай очутился в довольно обычном офисе: обычное гудение занятых за работой за столами, мигающие световые узоры идущие с потолка, вид из одной прозрачной стены на склон горы. Вдали видны крыши города Дивизион, закрытого серыми скучными тучами, а позади светящееся серебром море. Имплантированные в мозг часы Маккая показали ему, что уже день, восемнадцатый час из двадцатишестичасовых суток. Это была планета Сердечность, мир, расположенный в 200 000 световых лет от планеты океана Туталси.

Позади него вортальная труба двери для прыжка захлопнулась с треском, подобным разряду электричества. В воздух проник слабый запах озона.

Комнатные сторожевые собаки стандартной модели были хорошо натренированы, как отметил Маккай, чтобы создавать удобства своим хозяевам и гостям. Одна из них надавила ему сзади под колени, пока он не уронил свою сумку и не занял место, не по своей воле. Собака стала массировать ему спину. Очевидно, ей дали инструкцию создавать ему удобства, пока кого-то вызывали.

Маккай настраивался на слабые звуки нормальной обстановки, окружающей его. Во внешнем проходе послышались шаги сенса. По звуку их можно было сказать, что это Рив: характерное для них проволакивание пятки предпочитаемой ноги. Где-то шел отдаленный разговор, и Маккай смог различить несколько мегва-галактических слов, но похоже, что разговор шел на многих языках.

Он начал терять терпение, что вызвало у его комнатной собаки взрыв волновых движений, чтобы успокоить его. Навязанное ему бездействие угнетало его. Где этот Фурунео? Маккай упрекал себя. У Фурунео, вероятно, много планетарных обязанностей, как агента Бу-Саба. И он может не знать всей неотложности их проблемы. Это могла быть одна из планет, где слабо распространен Бу-Саб. Боги бессмертия знали, что Бюро всегда может найти работу.

Маккай начал рассуждать о своей роли в делах сенсов. Когда-то, много веков тому назад, кон-сенсы с психологическим принуждением «делать хорошо», захватили правительство. Лишенные мучительных терзаний, смеси угрызений и самобичевания, лежащих в основе их принуждения, они искоренили практически все задержки и волокиты в правительстве. Огромная машина с ее неуместной властью над жизнью сенсов набирала ход, двигаясь все быстрее и быстрее. Законы выдумывались и принимались в один и тот же час. Входили в обиход незаконные присвоения, которые тратились в течение двух недель. Но все Бюро с самыми невероятными целями вырастали и разрастались, как какие-то сумасшедшие грибные наросты.

Правительство стало огромным деструктивным колесом без рулевого, крутящееся с такой скоростью, что сеяло хаос везде, чего бы оно не касалось.

В отчаянии кучка сенсов организовала Корпус саботажа, чтобы замедлить это колесо. Лилась кровь и процветали другие формы насилия, но движение колеса было замедлено. Позже Корпус стал Бюро, а Бюро было (чем бы оно ни было сегодня) организацией, ведомой в свои собственные коридоры энтропии группой сенсов, которые предпочитали тонкую диверсию насилию… но были готовы к насилию, если в нем появлялась необходимость.