* Здесь в тексте, опубликованном в «ВДИ» (1954, № 2. С. 218) опечатка. Исправлено по латинскому изданию Ф. Рюля (прим. К.В. Вержбицкого).

Гл.10. (1) Между тем Дарий в то время, когда собирался возобновить войну против греков, скончался в самый разгар приготовлений. После Дария осталось много сыновей, рожденных и после того, как он стал царем, и до его воцарения. (2) Из них Ариаменес, самый старший, требовал для себя царской власти по праву старшинства. Это право даровано народам самой природой в силу порядка рождения. (3) Ксеркс же возражал, что не возраст решает дело, а счастливые условия рождения. (4) Он, Ариаменес, правда, первый сын Дария, но ведь он родился, когда тот был частным человеком; он же, Ксеркс, первым родился у Дария-царя. (5) Поэтому все его братья, говорил он, рожденные до него, Ксеркса, могут требовать для себя того, что осталось от их отца как от частного человека, но не царской власти. Он же, Ксеркс, – тот, кого Дарий, уже ставший царем, родил первым. (6) К этому надо добавить, что Ариаменес – частный человек не только по отцу, но и по матери. Дед Ариаменеса по матери также частный человек. (7) Он же, Ксеркс, рожден от матери-царицы, да и отца он не знал иначе, как царем; а дед его со стороны матери был сам царь Кир, не наследник, а создатель столь великой державы. (8) Даже если признать, что по отцу у него и Ариаменеса одинаковые права, то права, унаследованные от матери и деда, дают преимущество ему, Ксерксу. (9) С общего согласия братья передали свой спор на решение дяди своего по отцу, Артаферна, как бы семейного судьи. (10) Этот последний, разобрав дело в семейном кругу, решил дело в пользу Ксеркса. Итак, соперничество между братьями кончилось тем, что ни победитель не проявил злорадства, ни побежденный не выразил недовольства по поводу своей неудачи; даже во время тяжбы Ариаменес и Ксеркс обменивались подарками и совместно устраивали пиршества, на которых царила не только полная искренность, но и веселье. Самый суд происходил без посредников и без крика. (11) В те времена братья делили между собой огромные царства более спокойно и сдержанно, чем теперь делят ничтожные наследства. (12) В течение пяти лет Ксеркс продолжал подготовлять войну, начатую его отцом против греков. (13) Как только узнал об этом Демарат, царь лакедемонян, который в качестве изгнанника жил у Ксеркса, он, – более преданный родине, изгнавшей его, чем царю, оказавшему ему благодеяния, – чтобы война не застала греков врасплох, обо всем написал спартанским магистратам на деревянных дощечках и написанное прикрыл слоем старого воска, (14) чтобы, таким образом, надпись не была видна и по свежести воска не догадались бы об обмане. Дощечки эти Демарат вручил верному рабу, приказав отдать их спартанским магистратам. (15) Когда дощечки были доставлены по назначению, в Лакедемоне долго не могли догадаться, в чем дело: надписи никакой не было видно, и в то же время подозревали, что таблички присланы не зря; дело казалось тем важнее, чем оно было таинственнее. (16) В то время как мужчины терялись в догадках, сестра царя Леонида разгадала замысел писавшего. (17) Воск соскребли и прочли о военных планах Ксеркса. (18) А Ксеркс за это время уже вооружил набранных в своем царстве 700 000 воинов и 300 000 человек вспомогательных войск, (19) так что не без оснований рассказывают, что его войско выпивало до дна реки и что вся Греция едва могла вместить в себя его армию. (20) Говорят также, что кораблей было у него числом 1200. (21) Но у такой рати не было полководца. Ибо, взглянув на царя Ксеркса, можно было похвалить его богатства, но не самого вождя. (22) Богатств в ксерксовом царстве было так много, что если войска царские могли осушать до дна реки, то богатства царя были неиссякаемы. (23) Самого же Ксеркса всегда видели первым в бегстве, последним в сражении; он был робок в опасности и хвастлив, когда ему ничто не угрожало; (24) он, пока не испытал превратностей войны, был так самоуверен, как будто был владыкой над самой природой: он срывал горы и выравнивал овраги, некоторые моря перекрывал мостами, на других в целях судоходства устраивал протоки, сокращавшие путь.

Гл.11. (1) Насколько вторжение Ксеркса в Грецию было ужасно, настолько постыдно было его отступление. (2) Ибо когда Леонид, царь спартанский, занял Фермопильское ущелье с четырьмя тысячами воинов, Ксеркс из презрения к такому ничтожному отряду приказал вступить с ним в бой тем воинам, родственники которых пали в Марафонской битве. (3) Стремясь отмстить за своих, они оказались первыми, потерпевшими поражение. Пришедшие им на смену неслаженные толпы были перебиты в еще большем количестве. (4) Три дня шло сражение на горе и назло персам. (5) На четвертый день Леониду донесли, что вершина горы занята 20 000 врагов. Тогда он обратился к союзникам и стал их убеждать уйти и сохранить себя для отечества и для лучших времен; (6) он же со спартанцами должен испытать судьбу: он обязан больше думать о родине, чем о своей жизни, остальные же пусть сохранят себя для защиты Греции. (7) Выслушав царское приказание, союзники ушли, остались одни лакедемоняне. (8) В начале этой войны Дельфийский оракул ответил вопрошавшим его: надлежит пасть либо царю спартанцев, либо их государству. (9) Поэтому, идя на войну, царь завещал своим воинам помнить, что он идет с душой, готовой к смерти. (10) Он для того и занял ущелье, чтобы со своими небольшими силами либо победой стяжать величайшую славу, либо погибнуть с наименьшим ущербом для отечества. (11) Отослав союзников, он стал увещевать спартанцев, говоря: «Пусть они помнят, что как бы они ни сражались, им все же неминуемо предстоит пасть в бою; пусть не скажут о них, что они оказались храбрее, стоя на месте, чем нападая на врагов; (12) не следует ждать, пока неприятель их окружит, нет, – как только ночь даст к тому возможность, надо нагрянуть на беззаботных и ликующих врагов; (13) нет ничего более почетного для победителей, чем погибнуть в самом вражеском лагере». (14) Нетрудно было вдохнуть решимость в тех, кто решил умереть: (15) спартанцы немедленно хватают оружие, и 600 мужей врываются в лагерь пятисоттысячной армии; они рвутся к царской палатке, чтобы либо умереть вместе с царем, либо, если их оттеснят, умереть как можно ближе к нему. (16) Весь лагерь приходит в смятение. Не найдя царя, спартанцы рассыпаются по всему лагерю, побеждая всех; всех убивают, все опрокидывают как люди, которые знают, что сражаются не в надежде на победу, а в жажде отмщения за свою неминуемую смерть. (17) Битва началась с наступлением ночи и продолжалась почти весь день. (18) Наконец, не побежденные, но обессиленные своими непрерывными победами, они пали среди бесчисленных полчищ поверженных врагов. (19) Ксеркс же, потерпев два поражения на суше, решил испытать счастье на море.

Гл.12. (1) Вождь афинян Фемистокл, узнав, что те самые ионяне, из-за которых афиняне навлекли на себя войну с персами, пришли на помощь царю со своим флотом, решил перетянуть ионян на свою сторону. (2) Так как он был лишен возможности вступить с ними в переговоры, то он велел поставить в тех местах, где ионяне намеревались пристать к берегу, условные знаки и начертать на скалах: (3) «Что за безумие охватило вас, ионяне? Какое преступление вы совершаете? Вы задумали идти войной на тех, которые некогда основали ваши города, а еще недавно были вашими защитниками? (4) Для того ли мы заложили ваши стены, чтобы вы разрушили наши? (5) Как будто не за то сперва Дарий, а теперь Ксеркс затеял с нами войну, что мы не покинули вас, когда вы восстали. (6) Почему же вы не переходите из вашего зависимого положения в наш лагерь? (7) А если это не безопасно, то, по крайней мере, когда завяжется сражение, оставайтесь в стороне, гребите потихоньку и покиньте бой». (8) Еще до начала сражения на море Ксеркс послал 4000 вооруженных в Дельфы для ограбления храма Аполлона, как будто он вел войну не только с греками, (9) но и с бессмертными богами. (10) Этот отряд весь был истреблен ливнями и молниями, чтобы Ксеркс понял, насколько ничтожны силы людей против бессмертных богов. (11) После этого Ксеркс сжег покинутые жителями Феспии, Платеи и Афины, и так как он не мог свирепствовать против людей мечом, он свирепствовал против зданий огнем. (12) Афиняне в свое время после битвы при Марафоне построили 200 кораблей, так как Фемистокл предупреждал их, что одержанная над персами победа будет не концом войны, а причиной другой, еще большей. (13) И теперь, когда Ксеркс приближался, Дельфийский оракул ответил вопрошавшим его: «Пусть ищут спасения за деревянными стенами». (14) Фемистокл, полагая, что оракул указывает на корабли как на защиту, убеждает всех, что отечество – это жители, а не стены, и что государство заключено в гражданах, а не в зданиях; (15) кораблям можно скорее доверить свое спасение, чем городу. Ведь так изрекло само божество. (16) Афиняне, одобрив это решение, отправили жен и детей с самым дорогим имуществом на отдаленные острова, не покинули город и, вооружившись, сели на корабли. (17) Примеру афинян последовали и другие города. (18) И вот, в то время как весь объединенный флот союзников, приготовившись к морскому сражению, занял узкий Саламинский пролив, чтобы многочисленный неприятельский флот не смог его окружить, между главами государств возникли разногласия. (19) Так как некоторые из них вознамерились выйти из войны и отплыть для охраны своих земель, то Фемистокл, опасаясь, как бы силы греков не уменьшились после отплытия союзников, сообщил Ксерксу через верного раба следующее: «Царь очень легко может захватить собравшиеся в одно место силы всей Греции, (20) если же силы отдельных государств, уже готовые к отплытию, рассеются, то царю будет гораздо труднее справиться с ними поодиночке». (21) Этой хитрой уловкой Фемистокл побудил царя дать сигнал к битве. Греки, захваченные врасплох наступлением врага, приняли бой объединенными силами. (22) Между тем царь, в качестве зрителя, с частью кораблей остался у берега. (23) А галикарнасская царица Артемисия, пришедшая на помощь Ксерксу, ожесточенно сражалась, не уступая лучшим полководцам, (24) так что, поистине, в мужчине можно было видеть женскую робость, а в женщине – мужскую отвагу. (25) Когда исход сражения был еще сомнителен, ионяне, по совету Фемистокла, начали мало-помалу выходить из битвы: их измена сломила боевой дух у других сражавшихся. (26) Персы видят вокруг себя бегущих, их строй колеблется, и скоро они, побежденные в бою, сами обращаются в бегство. (27) В этой суматохе много кораблей было захвачено греками, много потоплено; но еще большее число кораблей cneiunq поодиночке отплыло на родину, так как не менее страшен был гнев царя, чем враги.

Рис. Фемистокл.

Гл.13. (1) К потрясенному этим поражением и колеблющемуся царю обращается с советом Мардоний. (2) Он убеждает царя возвратиться домой, чтобы слух о неудачной битве не вызвал какого-нибудь мятежа, тем более что, как всегда бывает, молва все преувеличивает; (3) а ему, Мардонию, пусть царь оставит 300 000 отборных воинов из всей рати: с этим войском он либо со славой для царя покорит Грецию, либо, если исход будет другой, он, Мардоний, отступит перед врагом, но царь не будет обесславлен. (4) Этот совет получил одобрение, войско было передано Мардонию, а царь собрался вести остальную армию на родину. (5) Но греки, услышав о бегстве царя, принимают решение разрушить тот мост, который Ксеркс как бы в знак своей победы над морем построил у Абидоса. Целью греков было, отрезав персам путь к отступлению, либо уничтожить царя вместе с войском, либо принудить его, побежденного, в таком отчаянном положении добиваться мира. (6) Фемистокл же, опасаясь, как бы попавшим в ловушку врагам отчаяние, наоборот, не придало смелости и как бы они, не имея другого выхода, не стали пробивать себе дорогу оружием, подал такой совет: «В Греции осталось более чем достаточно врагов, и не следует увеличивать их числа, задерживая войско Ксеркса. (7) Но не сумев убедить остальных, он посылает к Ксерксу того же самого раба, ставит царя в известность о положении вещей и советует ему ускорить отступление, чтобы успеть занять переправу. (8) Царь, пораженный этим известием, поручает военачальникам руководить переправой воинов, а сам с небольшим отрядом спешит в Абидос. (9) И так как здесь он обнаружил, что мост поврежден зимними бурями, то, трепеща от страха, переправился на тот берег на рыбачьей лодке. (10) Зрелище это, достойное созерцания, наводило на размышления о человеческом жребии и о том, что все в жизни меняется: на малом суденышке искал спасения тот, кого еще незадолго перед тем не могло вместить целое море; ни одного раба не оказалось для услуг у того, от множества войск которого стонала сама земля. (11) Да и для пехоты Ксеркса, которую он поручил своим военачальникам, обратный путь дался не легче: к ежедневным тяготам (ибо нет покоя тому, кто боится) прибавился еще голод. (12) А длительное недоедание повлекло за собой чуму: все дороги были завалены отвратительными трупами, и хищные птицы и звери, привлеченные этой приманкой, шли за войском по пятам.

Рис. Война Персии с Грецией.

Гл.14. (1) Между тем Мардоний в Греции захватил Олинф. (2) В то же время он соблазнял афинян надеждой на мир и на дружбу с царем, обещая восстановить сожженный их город даже в еще больших размерах. (3) Когда же Мардоний увидел, что афиняне ни за какую цену не согласятся продать свою свободу, он сжег все здания, которые уже начал было отстраивать, и отвел свои войска в Беотию. (4) Туда же последовало за ним греческое войско численностью в 100 000 человек, (5) и там произошло сражение. Но и смена полководца не принесла царю счастья: Мардоний был побежден и бежал с небольшим отрядом, словно спасшийся от кораблекрушения. (6) Его лагерь, в котором оказалось много царских сокровищ, был захвачен, а с того дня, как греки поделили между собой персидское золото, возникло у них стремление к богатству и роскоши. (7) Случайно в тот же день, когда уничтожено было войско Мардония, произошло также морское сражение с персами в Азии у гористого мыса Микале. (8) Перед началом сражения, когда оба флота стояли друг против друга, до обоих войск дошла весть о победе греков и о страшном поражении Мардония. (9) С такой быстротой распространился этот слух, что в то время как сражение в Беотии произошло ранним утром, известие о нем, через столько морей и такое огромное пространство, уже около полудня дошло до Азии. (10) По окончании войны, когда возник вопрос о награждении государств, принимавших участие в этой войне, все признали, что афиняне своей доблестью превзошли всех остальных, (11) а также было признано всеми государствами, что Фемистокл больше всех других вождей приумножил славу своей родины.

Гл.15. (1) Итак, афиняне, возвеличенные и военной добычей и славой, вознамерились восстановить свой город в прежнем виде. (2) Так как они окружили новыми стенами большие пространства, чем прежде, то это стало внушать лакедемонянам подозрение: что если даже разрушение города послужило усилению Афин, то насколько же увеличит их мощь максимально укрепленный город. (3) Поэтому они отправляют в Афины послов, чтобы те убедили афинян в следующем: пусть они на случай новой войны не строят укреплений и убежищ для врагов. (4) Фемистокл же, видя, что спартанцы завидуют благоприятным перспективам, которые открывались для его государства, и считая, что не следует действовать слишком резко, ответил послам, что «будут посланы люди в Лакедемон для совместного обсуждения этого дела». (5) Отпустив спартанцев, Фемистокл побуждает своих, чтобы они ускорили работу. (6) Затем, спустя некоторое время, он сам отправляется в Спарту в качестве посла. В пути, то притворяясь больным, то ссылаясь на медлительность своих сотоварищей, без которых он-де по закону не может принимать решения, он тянул день за днем, добиваясь того, чтобы дать время афинянам для окончания сооружений. (7) А между тем в Спарте было получено известие, что афиняне торопятся с постройкой стен, вследствие чего спартанцы снова отправили послов в Афины для расследования этого дела. (8) Тогда Фемистокл через раба посылает правителям афинским письмо такого содержания: «Пусть они закуют спартанских послов в оковы и держат их в качестве заложников, чтобы спартанцы не вынесли какого-либо жестокого решения против него Фемистокла. (9) Затем Фемистокл является на народное собрание в Спарте. Он объявляет, что Афины уже укреплены и в случае войны им послужит защитой не только оружие, но и стены. (10) Если по этой причине спартанцы с ним поступят жестоко, то за это ответят задержанные в Афинах заложники. (11) Затем Фемистокл стал резко осуждать спартанцев за то, что они хотят увеличить свою мощь не своей личной доблестью, а рассчитывая на слабость союзников. (12) После этого Фемистокл был отпущен, и сограждане приветствовали его как триумфатора. (13) Спустя некоторое время спартанцы, боясь, как бы силы их не ослабели от бездеятельности, а также чтобы отомстить персам за две войны против Греции, стали самовольно нападать на персидские пограничные области. (14) Своим полководцем и полководцем союзного войска они выбрали Павсания. Последний, не довольствуясь своим положением вождя, захотел стать царем над всей Грецией. Он договорился с Ксерксом о женитьбе на царской дочери и в награду за предательство возвратил царю плененных персов, чтобы чем-нибудь услужить царю и заставить его сдержать свое слово. (15) Кроме того, Павсаний просит Ксеркса убивать всех посылаемых к нему Павсанием вестников, чтобы все дело не вышло наружу из-за людской болтливости. (16) Однако афинский полководец Аристид, участвовавший в войне как союзник, выступил против планов своего сотоварища и, давая мудрые советы, расстроил намерения изменника. Вскоре после этого Павсаний был обвинен и осужден. (17) Ксеркс, видя, что изменнический замысел раскрыт, снова решил начать войну. (18) Греки со своей стороны назначили вождем Кимона, афинянина, сына того Мильтиада, под командой которого некогда сражались при Марафоне; Кимон был еще молод, однако проявленная им сыновняя преданность как бы предсказывала будущее его величие. (19) Ибо, когда отец его за казнокрадство был заключен в темницу и там умер, Кимон, добровольно заковав себя в его оковы, выкупил тело отца для погребения. (20) На войне он тоже не обманул надежд тех, кто избрал его полководцем; не уступая отцу в доблести, он заставил Ксеркса, побежденного на суше и на море, в трепете удалиться в царство Персидское.

II, 1, 5. Племя скифов всегда считалось самым древним, – Если верить Геродоту (IV, 5), сами скифы утверждали, что их народ моложе всех прочих. Ниже нашим автором приводится спор между скифами и египтянами о давности происхождения. Появление данного отрывка в сочинении Помпея Трога связано с попытками древних писателей разрешить загадку происхождения человеческой культуры и цивилизации (Herod. II 2). Выбор скифов и египтян не случаен, поскольку эти два народа нередко воспринимались в древности как антиподы (Каллистов Д.П. Очерки по истории Северного Причерноморья античной эпохи. М.; Л., 1949. С. 91).

II, 1, 19. Скифия же расположена настолько выше других стран, что...
– Географическим воззрениям древних было свойственно убеждение, что северная окраина земной суши лежит выше центральных областей Ойкумены (Arist. Meteor. II 12sqq.; Verg. Georg. I 240 sq.).

II, 2, 4. Эти повозки и служат им жилищем. – Подробнее об образе жизни, социальном строе и культуре скифов см.: Грантовский Э.А. Проблемы изучения общественного строя скифов// ВДИ. 1980. №4. С. 128слл.; Раевский Д.С. Модель мира скифской культуры. М., 1985. Подборку сообщений античных авторов о Скифии и скифах см.: Латышев В.В. Известия древних писателей, греческих и латинских, о Скифии и Кавказе. Т. I-II СПб., 1893–1906.