Младший подвижник Петра I, Василий Никитич Татищев в чем-то повторил судьбу своего государя: небывалая энергия, размах в мечтах и планах, жизнь, отданная служению России, – и непонимание окружающих, помешавшее осуществлению многих замыслов…

В апреле 1719 года 33-летний Василий Татищев был приглашен к Петру I в Летний дворец. Само время встречи – знак особого доверия и важности дела: ранним утром любил Петр принимать важные решения.

К тому времени Василий Никитич, офицер для особых поручений при Якове Брюсе, успел проявить себя как человек деятельный, самоотверженный, ответственный, ищущий и доводящий до конца любое начинание, готовый браться за самые трудные дела.

…Петр заговорил о том, что России нужны карты, нужна география, собранные и проверенные сведения о природных богатствах, реках и землях. И в знак особого доверия показал Татищеву собственноручно начертанную карту мира, где Россия была нарисована как часть света, пока еще без южной и восточной границ, и предложил новое дело.

Неизвестный автор. Портрет Василия Татищева. XVIII в.

Специальным объявлением в сенате Петр I определил его к «землемерию всего государства Российского и сочинению обстоятельной российской географии с ландкартами»: «Зело нужно то, чтобы познать истинные нужды российские… Надеюсь на великое твое в том прилежание, и в сем ты гораздо постарайся…» – так напутствовал царь Татищева. Наконец-то большое, самостоятельное, интересное дело! Работа оказалась гораздо сложнее, чем думал Василий Никитич, ну и пусть, его это не пугает! Чтобы создать географию, сначала нужно восстановить историю, выяснить, как разные земли вошли в состав Российского государства, каковы истоки живущих на них народов. Этому занятию и собирается Татищев посвятить многие годы жизни. Но в начале следующего 1720 года его неожиданно посылают на Урал – в окружении Петра не нашлось другого человека, которому можно было бы доверить важное дело…

На Урал его послали «для осмотру рудных мест и строения заводов» и чтобы увеличить выплавку меди и добычи серебра, если таковое найдется. И всё! Но ограничиться простым исполнением инструкции было не в характере Василия Никитича: он подошел к своей задаче с государственным размахом и великими мечтами.

Он сразу распоряжается выдавать денежную премию каждому искателю, нашедшему руду.

С первых дней на Урале в должности горного начальника Татищев испытывает неудобства от несовершенства почтовой связи с Петербургом, Тобольском и другими городами: на согласование самых простых вопросов уходят месяцы. Что ж, он разрабатывает проект нового типа почт в России и начинает его осуществлять.

Старые дороги плохи и неудобны? Татищев строит новые.

Он занимается ярмарками, горными законами, новыми ремеслами, богадельнями. Круг его административных забот необычайно широк: он сам взвалил на себя обязанности и воеводы, и губернатора, и судьи.

Он обеспокоен варварским отношением к лесу, ведь если рубить все подряд, через 50 лет деревьев на Урале не останется! И разрабатывая проект обязанностей горного начальства, вписывает в него пункт «О хранении лесов», а также издает грозный указ, запрещающий под страхом смертной казни вырубать леса в окрестностях Екатеринбурга.

Не забывая о необходимости географического описания Сибири, Татищев снимает копии с первых русских карт Урала и Сибири, рассылает во все концы геодезистов – составлять новые карты. Организует систематический поиск полезных ископаемых, требуя, чтобы рудознатцы не только приносили образцы руд, но и составляли чертеж и «обстоятельное описание» самого месторождения. Он разрабатывает специальную анкету и рассылает ее по всем городам и острогам Сибири, собирая сведения по сибирской географии, истории, археологии, этнографии, лингвистике. Во всем мире так еще никто не собирал научный материал!

Даже свои деловые разъезды по Уралу Татищев превращает в научные экспедиции – изучает природу, быт, обычаи, языки местных народов, собирает коллекции минералов и растений, тщательно осматривает Кунгурскую пещеру, интересуется минеральными источниками.

Чтобы представить себе будущее, не надо быть предсказателем, достаточно посмотреть на сегодняшних детей, чему они учатся, о чем мечтают. И Татищев это чувствует. Мало мечтать о будущем России, создавать проекты. Нужно, чтобы эти проекты мог кто-то осуществлять. Чтобы искать руду, строить новые заводы, плавить металл, делать пушки, создавать карты, нужны специалисты, а для начала просто грамотные люди. И Василий Никитич открывает школы. В 1721 году школа для детей разночинцев для обучения их «цифири, геометрии и горным делам» появляется в Кунгуре, а потом и на других уральских заводах. Но ученики этих школ уже должны знать грамоту, и Татищев предписывает земским исправникам выделить в слободах особые избы для школ, чтобы священники и другие церковнослужители обучали в них чтению и письму хотя бы по десять крестьян.

Позднее в Екатеринбурге Василий Никитич создал горнозаводскую школу, сочетавшую теоретические занятия с работой на рудниках и заводах. Это было ново не только для России, но и для Европы.

Даже с Петром он спорил об образовании – считал, что сначала надо создать первые ступени, а потом уже академию, чтобы профессорам, приехавшим из Швеции и Германии, было кого учить. Иначе в академии будут заниматься только науками, а образовывать некого будет. (К сожалению, потом так и получилось.)