— Слышу речь не сопляка, а разумного мужика. Поехали, я подброшу тебя до вокзала.

Вскоре они покинули лесную заимку.

Виктор Петрович получил от старика Плесина подробный инструктаж. Был поздний вечер, и он находился возле таксофона пытаясь дозвониться до Шлимана. Телефон был занят.

— На телефонном шнуре повесился что ли? — недовольный буркнул он.

Потоптавшись еще полчаса, Виктор повторил свои попытки связаться с ним. Наконец, ответил мужской голос, и, он сразу пошел в атаку.

— Послушай, твоя дочь страдает от холода и голода. Мы ей даем кое-что, но этого мало. Ты должен нас понять. У нас нет денег.

— Да вы же обокрали меня! — возбужденно кричал в трубку банкир. — У вас мои деньги и ценности! Что вам еще нужно?! Верните дочь!

— Ни про какие деньги и ценности я не знаю, — соврал Виктор. — У нас только твоя дочь. Мы ее пожалели и выкупили у местных жуликов. За нее отдали все свои деньги. Поэтому приятель, не нужно шуметь. Этим делу не поможешь. Нам нужна компенсация. Через два дня готовь тридцать миллионов рублей и дочь свою ты получишь целой, а не по частям.

— Мне нужно время чтобы собрать деньги. Дайте срок, хотя бы неделю? — просил он жалобно.

— Хорошо приятель, через неделю я позвоню, — согласился он.

Он повесил трубку и пошел в сторону ресторана «Султан».

Перед входом в ресторан стояла кабацкая проститутка с пустыми маленькими глазками, волосами, крашенными в угольно-черный цвет, на груди блестела дешевая бижутерия. Она ожидала богатого клиента. Рядом суетилась «мамка». Проходя мимо, он бросил невзначай, — обожаю таких женщин.

Его реплика осталась без ответа.

— Не мешало бы познакомиться с красоткой поближе, — поинтересовался Виктор Петрович, привлекая к себе внимание. В его улыбке обнажились гнилые зубы, и он глядел на нее с нежностью.

— Если у тебя нет денег, то не раскатывай губы, — высоким голосом пропела сутенерша.

Он глядел на девицу, оценивая ее. Сутенерша измерила его надменным взглядом и пролепетала, — эта куколка не по твоему дырявому карману. Она стоит тысячи, а тебе цена полста рублей. Вали отсюда. И не забудь заштопать свою куртку.

— У меня нет времени на эту болтовню, — злобно прошипел он. — Мои карманы наполнены монетой. Сегодня я, как никогда богат.

Сутенерша с недоверием посмотрела на него и кому-то махнула рукой. Через мгновение рядом выросли двое наглых громил и один из них рявкнул: — Двигай дальше, папаша!

Виктор нащупал в кармане рукоятку финки. Лицо его оставалось невозмутимым.

— Что происходит? Пошаливают нервишки? — резко спросил он.

— Кончай ломать комедию. Наша киска не хочет быть в компании такой обезьяны, — усмехаясь, отозвался верзила.

— Меня интересует шмара, — обратился он к сутенерше. — Какое отношение имеют эти дешевки к этой куколке? — спросил Виктор Петрович, сжимая рукоятку финки.

— Послушай ты, не зарывайся! — рявкнул один из них и схватил Петровича за шею, тот внезапно сделал неуловимое движение, и лезвие финки рассекая воздух воткнулось в руку громилы, который взвыл от боли, и ругаясь отборным матом, отбежал в сторону. В следующую минуту финка уперлась в живот второго крепыша.

— Послушай, я обещаю выпустить твой ливер, и подыщу тебе подходящее место на кладбище, если ты не исчезнешь, — нахмурился Петрович.

Крепыш застыл в страхе. Колючий взгляд его разоружал. Он не ожидал активной решительности от хлипкого мужичка, совсем не понимая его логики.

Виктор Петрович продолжал напирать.

— Приятель. Ты многих тонкостей воровской жизни не просекаешь, а поэтому скажи своим, чтобы не пытались меня подловить. Я вас не боюсь. У меня есть волына, по очереди всех, как куропаток перещёлкаю. И зону мне топтать не впервой. Понял? — и Петрович грубо оттолкнул крепыша.

— Нас двое и мы не в претензии, — поспешил оправдаться тот.

Петрович хмуро оглядел их оценивающим взглядом.

— Охраной промышляете? — в снисходительном тоне поинтересовался бывший зэк.

— Да и не только. Ради одного клиента приходится ждать на холоде по несколько часов, а потом найдем жирного кота и трясем не спеша, — откровенно вымолвил громила, улыбаясь своей дебильной улыбкой.

Внезапно у Петровича пробудился к ним интерес.

— Ну ладно, не трясись! — буркнул вор, и снисходительно поинтересовался: — Как тебя кличут?