Шрифт:
Священник крестится, Мычун Макс дергает рычаг.
В кадре — Гудини, в бомболюльке, как в гробу. Створки распахиваются, и кокон выпадает — медленно, поначалу невесомо. Потом воздушная струя подхватывает один конец, и кокон начинает кувыркаться, темно-белый на ярко-белом фоне облачного слоя внизу.
Эдди ведет его объективом так долго, как только может. Под ними большое яйцевидное облако, и Гудини падает к нему. Он начинает высвобождаться. За ним тянутся размотанные бинты, бьются на ветру, как длинные жгутики, и вот — хлюп! — он сперматозоидом юркнул в округлое белое облако.
По пути назад на аэродром Эдди со звукооператором обходят весь самолет и спрашивают у каждого, как, по их мнению, спасется Гудини или нет?
— Очень на это надеюсь. — Раввин.
— Понятия не имею. — Священник, ждет не дождется завтрака.
— Без шансов. — Мычун Макс. — Скорость падения в точке удара двести миль.
— Все когда-нибудь умрут. — Джонни Г.
— На его месте я бы попробовал тормозить бинтами. — Лысая Резина.
— Да уж, загадка. — Судья.
Облака сочатся дождем, самолет, катясь по полосе, выбрасывает фонтаны воды из-под колес. Эдди снимает, как все по очереди спускаются на бетон и бредут к крошечному терминалу, пустому, если не считать…
В дальнем углу, спиной к ним, играет в электрический бильярд мужчина в пижаме. Стелется сигарный дым. Кто-то окликает мужчину, и он оборачивается — Гудини.
На просмотр рабочего материала Гудини привозит маму. Все в восторге, кроме ее. Она очень расстроена и принимается рвать на себе волосы. Выдрать удается много, и вскоре весь пол вокруг ее инвалидного кресла устлан ковром седых старческих волос.
Дома Гудини встает перед ней на колени и молит ее до тех пор, пока она не дает ему разрешение закончить фильм. Рабстейн из «Пате» говорит, что осталось два трюка.
— И потом никакой больше магии, — обещает Гудини. — А на вырученные деньги откроем музыкальную лавочку.
— Милый мой мальчик.
Для второго трюка Гудини с мамой летят в Сиэтл. Старушка потребовалась Рабстейну, чтобы зафиксировать ее реакцию крупным планом. «Пате» поселяет парочку в пансион, время и природа трюка так и остаются неопределенными.
Эдди Мачотка не отходит от них ни на шаг, снимает их прогулку в порту. Гудини ест дангенесского краба. Его мама покупает ирисок. Гудини покупает ей парик.
Четверо в черных зюйдвестках спрыгивают с рыболовецкого катера на причал. Возможно, Гудини слышит их шаги, но считает, что оборачиваться ниже его достоинства. И вот четверо кидаются на него: священник, судья, раввин, а теперь заодно и доктор — например, Рекс Морган. [40]
Пока старушка надрывается, доктор отрубает Гудини большой инъекцией пентотала натрия. Великий мастер побега не сопротивляется, лишь смотрит с улыбкой, погружаясь в забвение. Старушка молотит доктора ридикюлем, пока священник с раввином не запихивают ее с Гудини на рыболовецкий катер.
40
Доктор Рекс Морган— герой выходящего с 1948 г. комикса Дэла Кертиса (псевдоним врача-психиатра Николаса Дэллиса).
На катере все те же — Джонни Г. и его ПДР-асы. Джонни может поднять в воздух все что угодно, даже катер. Его налитые кровью глаза блуждают по сторонам, но Лысая Резина выводит катер из гавани, через Пьюджет-Саунд и в сплавную реку. Путь неблизкий, на пару часов, но Эдди снимает в замедленном режиме от начала до конца… Гудини лежит в половинке выдолбленного бревна, доктор периодически делает ему новую инъекцию.
Наконец они добираются до запруды, в которой плавают несколько бревен. Мычун Макс и судья замешивают бадью гипса и заливают Гудини с ног до головы. Глаза, нос и уши заклеивают лентой, а в рот вставляют дыхательную трубку. Затем накрывают его второй половинкой выдолбленного бревна, так что наружу торчит лишь дыхательная трубка, замаскированная под обрубок ветки. Гудини без сознания, загипсован внутри бревна — как мертвый червяк внутри бисквита «твинки» с кремом. Священник, раввин, судья и доктор переваливают бревно через борт.
Подняв фонтан брызг, оно покачивается на волнах и смешивается с другими бревнами, ожидающими очереди на пилораму. Всего бревен десять, и в каком именно из них Гудини, уже не разобрать. Пилорама оживает, конвейер подхватывает первое бревно.
В кадре сталкивающиеся бревна. На переднем плане мама Гудини рвет волосы из парика. С громким СКАААААЗЗЗТ пила вгрызается в первое бревно. Она видна на дальнем плане — исполинское зубчатое колесо, распиливающее бревно вдоль на ровные половинки.
СКАААЗЗЗЗТ! СКААААЗЗЗЗЗТ! СКАААЗЗЗЗТ! Летят щепки. По очереди бревна подцепляются и ползут к пиле. Хочется отвести взгляд, но вы не можете… так и ждете, когда наконец брызнут кровь и переработанная пища. СКАААЗЗЗЗТ!
Джонни Г. прихлебывает что-то из плоской серебристой фляжки. Его губы беззвучно шевелятся. Проклятья? Молитвы? СКАААЗЗЗЗТ! Мычун Макс нервно скалится, его лошадиное лицо в бисеринках нота. Мама Гудини ощипала парик до самой сетки. СКАААЗЗЗЗЗТ! Лысая Резина выпучил белки глаз, крупные, как вареные яйца. Он отбирает у Джонни фляжку и тоже прикладывается. СКАААЗЗТ! Священник промокает лоб, а раввин… СКНАКЧАНКФВИИИИИ!
Над девятым бревном взлетает гипсовая пыль. Оно распадается пополам, открывая лишь негатив тела Гудини. Пустая форма! Четверо карабкаются с катера на причал и — камера совершает круговую панораму: во все глаза выглядывает великого человека. Где же он?