Подчеркиваю искусственный и насильственный характер этих преобразований. В Советском Союзе не созрели и не могли созреть в принципе никакие предпосылки для перехода к капиталистическим социальным отношениям и к соответствующим им политическим формам. В массе населения не было никакой потребности в переходе к капитализму. Об этом мечтали лишь преступники из «теневой экономики», отдельные диссиденты, скрытые враги и часть представителей привилегированных слоев, накопившая богатства и хотевшая их легализации.

В обществе сложилась ситуация, которую можно было бы назвать революционной, если бы в реальности назрели предпосылки для настоящего революционного переворота. Но таких предпосылок не было. И массы устремились не вперед, не в будущее, а назад, в прошлое. Псевдореволюционная ситуация могла породить только одно: попытку контрреволюции по отношению к революции, в результате которой возникло коммунистическое общество. С точки зрения эволюции коммунизма, массы выступили как сила глубоко реакционная. Естественно, и вожди масс, отражающие их умонастроения, выступили с лозунгами, которые нисколько не считались с внутренними закономерностями и возможностями страны. Все идеалы ими были заимствованы в дореволюционной России, которую они идеализировали, и на Западе, причем не в западной реальности, которую они плохо знали и совсем не понимали, а в западной идеологии и пропаганде, рассчитанной на дураков из коммунистических стран.

В период между избранием Горбачева на пост Генерального секретаря ЦК КПСС в 1985 году и расстрелом Белого дома по приказу Ельцина в октябре 1993 года произошла совокупность событий, в результате которых был разгромлен коммунистический социальный строй, сложившийся в Советском Союзе благодаря Великой Октябрьской революции 1917 года. Поэтому я считаю себя вправе называть эти события словами «советская контрреволюция».

В западной идеологии и пропаганде советская контрреволюция изображается обычно так, будто советский социальный строй (коммунизм) рухнул в силу своей внутренней несостоятельности, будто он изжил себя сам по себе, будто советские люди сами (на своем жизненном опыте) пришли к мысли о необходимости отказа от коммунизма и перехода к капитализму. В России эта концепция принята как нечто само собой разумеющееся. И это не просто по недомыслию (хотя и недомыслие тут имеет место). Разгром советского коммунизма еще не завершился полностью. У западных организаторов и российских исполнителей советской контрреволюции еще нет стопроцентной уверенности в том, что с коммунизмом в России покончено навсегда. Сокрытие истины относительно сущности советской контрреволюции еще остается важнейшей задачей ее идеологов и апологетов. А советским (и затем российским) исполнителям контрреволюции к тому же хочется выглядеть благородными освободителями советских людей и прочего человечества от гнева и ужасов некоего коммунистического зла, а не послушными марионетками западных хозяев и не добровольными предателями великих исторических завоеваний, достигнутых их соотечественниками и предшественниками ценой колоссальных усилий и жертв.

Детальное научное исследование советской контрреволюции есть задача для ученых будущего, когда остынут страсти и кому-то будет позволено приоткрыть завесу идеологической лжи, скрывающую социальную сущность этого исторического явления. Я здесь ограничусь лишь некоторыми соображениями относительно того направления, по какому должна (с моей точки зрения) двигаться стремящаяся к истине мысль.

Советская контрреволюция была порождена комплексом многочисленных факторов. Этот комплекс является многомерным. В одном из этих измерений (аспектов) различаются факторы внутренние и внешние. К внутренним относится все то в рамках Советского Союза, что так или иначе способствовало контрреволюции. К внешним относится все то за пределами страны, что так или иначе было связано с подготовкой и осуществлением контрреволюции в Советском Союзе. В другом измерении различаются факторы объективные и субъективные. К субъективным относится идеологическое, моральное, психологическое и интеллектуальное состояние людей, которые как-то были вовлечены в подготовку и осуществление контрреволюции и от которых зависел ее успех. К объективным факторам относятся такие, которые были объективно даны людям в качестве условий их жизнедеятельности и которые были неподвластны их сознанию и воле при подготовке и осуществлении контрреволюции. Имеются и другие измерения. Обычно они смешиваются явно или неявно, по неведению или умышленно.

Различение упомянутых измерений и факторов не является абсолютным. Одни и те же факторы могут фигурировать в различных измерениях. Таковы, например, социальные законы коммунистического общественного строя. Они суть внутренние и объективные факторы. Между различными факторами имеют место многообразные отношения и связи. Например, влияние Запада на внутреннюю жизнь Советского Союза было внешним фактором, но образующееся под его влиянием идеологическое и психологическое состояние советского населения – внутренним. Одни и те же факторы играли одновременно различные и даже противоположно направленные роли. Роль факторов менялась со временем. Так, в начале «холодной войны» доминировали факторы внутренние и объективные, во второй ее стадии все большее значение стали приобретать факторы внешние и субъективные. Одни факторы сыграли решающую роль в том смысле, что они придали единство и направленность всему комплексу, определили его конечный результат. Другие же послужили условиями для этого.

Чтобы установить, какие именно факторы и какую роль сыграли в советской контрреволюции, необходимо прежде всего выделить (абстрагировать) ее в качестве особого объекта нашего внимания. Для этого нужно точно выявить множество образующих ее конкретных действий людей и установить, что именно связало эти действия в единое целое, в одно сложное совместное действие множества различных людей. Общим для всех этих действий было то, что они так или иначе разрушали социальный строй страны, – разрушали реальный советский коммунизм. И именно эта их антикоммунистическая направленность объединяла их в огромное единое историческое действие, имевшее результатом разгром советского коммунизма.

Но чтобы выполнить эту задачу, необходимо точно знать, в чем именно заключалась коммунистическая социальная организация (социальный строй) советского общества. Знать объективно, а не в том виде, как его изображали и изображают в идеологии и пропаганде (как в советской, так и в антисоветской). У тех людей, которые разрушали советский коммунизм, не было, конечно, научного его понимания. Но для разрушения этого и не требовалось, было вполне достаточно идеологических представлений. Научный подход нужен, чтобы понять социальную сущность того, что сотворили эти люди совместными усилиями, мотивируемые и манипулируемые отнюдь не интересами научного познания.

Самая глубокая сущность реальной коммунистической организации общества заключается в организации системы власти и управления обществом и в ее положении в обществе. Эта система пронизывала все общество во всех жизненно важных измерениях и на всех уровнях социальной иерархии, начиная с ее вершины и кончая первичными деловыми коллективами. Можно сказать, что коммунистическое общество в Советском Союзе было государственно организованное человеческое объединение. Более того, тут следует говорить даже не просто о государственности, а о сверхгосударственности. А основу, ядро, стержень, скелет и голову этой сверхгосударственности образовал социальный феномен, который называли словом «партия», но который на самом деле не был партией в смысле привычных политических партий Запада. Он лишь имел подобные партии, имел какие-то генетические источники в партии. Но фактически он был явлением качественно иного рода.