Эта книга — настоящий подарок для тех, кому полюбились герои прикольной трилогии Юлия Буркина и Сергея Лукьяненко «Остров Русь». Это — новые приключения Кости и Стаса, их друзей Кубатая и Смолянина, сфинкса Шидлы и других — в прошлом и будущем, в реальности и виртуальности, на Земле и на Венере. А так же на таинственной и зловещей планете Леокада.
В «Принцессе Леокады» герой «Острова Русь» Стас выступил как соавтор. Станислав, сын Юлия Буркина, — ныне писатель, лауреат национальной литературной премии «Дебют».
Художник А. Е. Дубовик
Компьютерный дизайн С. В. Шумилина
Сегодня, мама!
Предисловие
О маминых кошках, папиных инопланетянах и о том, как мы учили древнеегипетский
Я проснулся, когда Ирбис{1}, красный персидский кот, заворочался на подушке и ткнул меня в нос хвостом. Хвост был мягкий, на самом кончике белый и особенно пушистый.
Когда персидские коты линяют — это плохо. А если они при этом еще и любят спать на твоей подушке, это кошмар. Я осторожно взял Ирбиса за кончик хвоста и сделал вид, что собираюсь дернуть. Кот презрительно посмотрел на меня медно-красными глазами и отвернулся. Чихать он на меня хотел. Двенадцатилетние мальчики нигде не считаются священными, а вот коты — да: в Египте.
— Стас, — тихонько позвал я. — Стас, ты дрыхнешь?
Брат не ответил, лишь сверху доносилось его сонное посапывание. Он спит надо мной — у нас двухэтажная кровать, и мой одноклассник Валька Мельник сказал однажды, что это как в тюрьме. Я не нашелся что ответить, а Стас сразу поблагодарил Вальку за информацию, потому что мы в тюрьме еще не бывали. Вышло так, будто Валька сидел в тюрьме. Он обозлился, обругал за это Стаса и плюнул в него. Но не попал.
— Стас! — позвал я для порядка еще разок, подхватывая Ирбиса под теплое толстое брюхо, встал и заглянул на его кровать. Разумеется, брат спал, подушка у него не была усыпана кошачьими волосами, и только в ногах лежал маленький беспородный котенок, которого мама принесла вчера вечером.
Я положил Ирбиса Стасу под щеку, чтобы коту не было скучно в моей пустой постели, а беспородного, не имеющего еще клички котенка засунул ему под одеяло. Котенок начал искать выход из плена, а я побежал умываться.
В коридоре царило легкое утреннее столпотворение. Папа кормил тех кошек, что уже соизволили проснуться, а мама, стоя перед зеркалом, торопливо подкрашивала ресницы. Вот интересно: кошки — хобби мамино, а возиться с ними приходится нам с папой. Но любит она кошек прямо ненормально. Хотя вообще-то она не сумасшедшая. Просто у нее есть «пунктики» — так папа говорит.
Однажды кошки начали беситься, чуть ли не по потолку бегать. Потом оказалось, что кошка по имени Собака котят ждет, а в этом случае остальные кошки психуют. Завидуют, наверное. Но мама тогда этого не знала и решила показать их ветеринару. Приходит в ветлечебницу и говорит:
— Доктор, посмотрите моих кошек.
— А где они? — спрашивает тот.
— Здесь, — отвечает мама, кладет на стол чемоданчик и открывает его. А там лежат восемь кошек по стойке «смирно». Лапы связаны и морды забинтованы — чтобы не орали. Только хвосты — туда-сюда, влево-вправо.
Вся лечебница бегала посмотреть…
Так вот, вышел я в коридор, а мама, накрашиваясь, увидела меня в зеркало и сказала:
— Хухер-мухер [1] {2} , Костя.
— Хухры-мухры, цурюка [2] , — торопливо пробормотал я.
Мама оторвалась от зеркала, повернулась ко мне и с возмущением переспросила:
— Цурюка? Зап ардажер, сердев ынау-мынау [3] !
— Эй! — возмутился папа, переставая раскладывать корм по мискам. — Я тоже немного язык знаю! Это кто же тогда ынау-мынау? Я?
1
Доброе утро (возможно, др.-егип.).
2
И тебе доброго утра, подружка (возм., др.-егип.).
3
Подружка?! Я твоя мать, сын пустынного шакала! (возм., др.-егип.).
— Ардажер, хухры-мухры, мухры-хухры, — затараторил я. — Зап Сет тага горк минерап. Зап шердап. Лапсердюк. Ыкувон, генекал ардажер. Ынау-мынау ардажер ук. Зап ынау-мынау. (Ну, сможете сами перевести? Слабо? Позор… «Мама, доброе утро два раза подряд. Сет [4] отуманил мой разум во сне. Я кривоязыкий. Мое уважение огромно. Папа, не ругайся с мамой; пустынным шакалом мама назвала меня. Я пустынный шакал».)
— Вот так-то, — миролюбиво сказала мама, переходя на русский. Из-за легкого узбекского акцента казалось, что она с родного языка перешла на иностранный. Мама выросла в Ташкенте. Во время землетрясения ее родители пропали, и она жила в детдоме. Но рассказывать об этом не любит. Зато о Ташкенте может часами говорить. Если ее послушать, то на свете нет города красивее и солнечнее. И люди там особенные, и персики там, и вообще… Это ее пунктик № 2 — после кошек. Нет, № 3, второй — это древнеегипетский.
4
Сет — довольно неприятный др.-египетский бог. — Примеч. авторов.
На самом-то деле никто не знает, как древние египтяне говорили, ведь их язык сохранился только в древних надписях, и одни специалисты, например, считают, что пустынный шакал произносится «ынау-мынау», а другие — «еня-меня». Но если уж маме пришло в голову учить нас древнеегипетскому… Мы со Стасом сначала бунтовали, но потом передумали; никто этого языка не знает, и у нас будет свой секретный шифр.
Проскользнув в ванную, я принялся ожесточенно чистить зубы. Хорошо, что сегодня суббота. Не надо учить уроки, особенно английский. А то у меня все перепуталось. В среду был пересказ текста, и я два раза «школу» вместо «скул» назвал «цурах» [5] . Хорошо еще, что глуховатая Елена Константиновна, наша учительница, больше внимания обращает на уверенный тон, чем на то, что говоришь.
5
школа (возм., др.-егип.).
Бормоча детскую считалочку: «Каргаз, ушур, нердак тушур» (раз, два, третий — крокодил), в ванную вошел Стас. На плече у него, вцепившись когтями в майку и вздыбив шерсть, сидел безымянный котенок. Первым делом Стас пихнул меня, оттесняя от раковины, и начал намазывать зубную щетку, не переставая нудить: «Нердак тушур, перум, южур…»
— Будешь пихаться, схлопочешь, каракуц{3} болотный, — предупредил я. Стасу всего одиннадцать, но все время приходится напоминать ему, кто у нас старший. — Отпусти котенка, ему же страшно.