«Беглого этруска заприметил Френом — Рус отличался волей. С целью испытания, (с него станется!) любопытный Бог отправил своего будущего пасынка к лооскам. Порабощение свершилось. Только воля Руса оказалась настолько сильна, что ушла не к Лоос (это была наиболее популярная гипотеза лоосского порабощения в ордене Хранящих), а нашла Эледриаса — «Защитника и Освободителя». Тем более их Силы смыкались на альганских пятнах. Эледриас помог ему освободиться. Возможно, что сделал бы своим «пасынком», но Френом оказался ближе и «роднее» — успел первым. Величайшая его отметила после. К сожаленью, придется констатировать, что всем богам нужна человеческая душа с сильной волей и Гея — не исключение. Прости, Величайшая, за кощунство, но я готов ответить».

«Тогда и «Ссора Богов» выглядит по-иному! Без Эледриаса не обошлось. Отсюда и наказание Лоос и… Эребуса тоже куда-нибудь уложу! Зато я понял главный итог «Ссоры» — из пятен убраны каганы и альганы, освободив место Эледриасу и… исчезло рабство! На это я раньше внимание не обращал… За метками проследить невозможно — «общий астрал» закрыт. «Ошейники» перестали работать и освободились лоосские рабы. Более того, им вернулась Воля.

И конечно они побежали в пятна! Среди них легенды ходили… Вот и Эребус сюда вписывается: его… убрали, чтобы невозможно было преследовать рабов по Звездным тропам! И всё крутится вокруг Руса… Да кто он такой на самом деле?», — мысль о Русе — самостоятельном Боге не возникла ни разу. До такого Отиг еще не дошел.

— Княгиня! — закричал гонец с Западной заставы, — перед воротами толпа оборванцев, многие вооружены! Требуют их пропустить, потому что они беглые рабы. Их, якобы, Эледриас позвал. А позади них много Бегунков. Не нападают, а вроде как караулят…

«Как не вовремя! — досада мелькнула и пропала, — все одно к одному. Рус давно предупреждал о рабах и Грация говорила… Дарки! На днях и караван должен подойти… Все у меня наперекосяк…», — а вслух Гелиния велела звать Верховную жрицу.

— Придется ехать встречать новых подданных, — пробормотала себе под нос, спускаясь в конюшню, — ну, отец! Удружил с Кальварионом. Власть — это точно работа, а не удовольствие… и еще проблемы прибавились. Нет, я просто неумеха. Чиновников надо назначать… — последнее прошептала, ласково потрепав Воронка. Умный жеребец понимал, что эта человечка — самка хозяина. Подпустил и позволил себя погладить, всем видом показывая, что нисколько не скучает по Русу. Гордость не позволяла.

Вскоре княгиня и жрица, в сопровождении пятерки воинов, скакали к Западной заставе. Гелиния ехала на другом единороге. Оседлать Воронка и в голову не приходило — бесполезно.

Рус с Пиренгулом «выпрыгнули» на привычную поляну в гоштовом саду.

— Заметил, Пиренгул, как ни бодрись, не меняй токи, а все равно полноценного сна это не заменит. Тело — не обманешь. И чувствуешь себя хорошо и голова светлая, а чего-то не хватает, — балаболил Рус, пока они с князем подходили к дому. Тот молчал, но соглашался со сказанным, — сейчас поедим. Соскучился уже по настоящей еде! О, Серенгул бежит… быстро его Целители подлатали.

Стояло ранее утро. Солнце оторвалось от земли едва ли на диск, а ночной прохлады, как и ни бывало. Сухая мелкая пыль, привычная и незаметная для местных, четко различалась двумя пришельцами из пятна, в который раз заставляя удивиться различию погоды. В Кальварионе она была несравнимо «мягче», будто город находился не в горах, а на берегу моря. Словом — рай для переселенцев. Чертоги Богов и Долина Предков вместе взятые.

Асмальгин шумно суетилась, стараясь накормить самого князя лучше, чем в его дворце, гоняла служанок, как борков на пахоте и при этом вела себя в лучших тирских традициях — незаметно для гостя, мастерски сочетая эти несовместимые крайности.

— Вот ты, Пиренгул, утверждаешь, что нашел расслоение со свойствами Звездной Тьмы, — Рус продолжил болтовню во время неспешного движения в Эолгул. Позади и впереди ненавязчиво маячили десятки охраны. Они поджидали государя у ворот «Закатного ветерка».

— Нашел, Рус, — коротко ответил князь. Он, мысленно выстраивая завтрашнюю встречу с представителями «центральных» земель, не был расположен к пустым разговорам.

— Да что ты такой напряженный, папа? Расслабься. Готов поспорить, что ты все уже выстроил, а сейчас просто повторяешь, вертишь в голове одно и то же! Ох, уж эти Пылающие — не горят, так тлеют! — и зацепил-таки тестя!

Чего скрывать — Рус сам отвлекался этим бессмысленным словестным потоком. Планировал сразу после встречи с жрецами идти в Кагантополь. Вроде то же Тир, а будто в Этрусию собрался.

— А вы, Хранящие — не стоите, так катитесь! Замолчал бы ты, сынок. Не раздражай меня.

— Хм. Я-то замолчу, а твой мешок, — кивнул на завернутый в каганскую ткань Золотой доспех, тщательно притуленный к седлу, — так и будет болтаться, отбивать бедному животному бока. Не желаешь спрятать его в «пространственный карман», то бишь в расслоение?

— Ты бы лучше сам поразмыслил кого из своих этрусков посылать будешь, а кого оставишь! Примут ли они командование Мамлюка? А ты все о фокусах своих мне толкуешь! Если уж заговорил о расслоениях, так хотя бы о «тропе»! — Пиренгул позволил себе «вспыхнуть». Не буквально, без «огонька».