За столом это услышали все. На меня возмущенно смотрят. Месье Поццо был так добр, что не стал извиняться за мою выходку.

Я хожу с ним на ужины, которые устраивают люди из его окружения. Они знают не так много арабов, за исключением, может быть, своих домработниц. Расспрашивают меня о моей жизни, о планах и стремлениях.

– Какие стремления? У меня их нет!

– Абдель, но у вас такой интеллигентный вид! Вы работаете и могли бы многого добиться.

– Я приношу пользу. И это хорошо. Вы все должны попробовать, и тогда выражение ваших лиц станет намного лучше!

По дороге домой месье Поццо делает мне выговор:

– Абдель, из-за тебя они будут считать всех арабов лентяями и станут голосовать за Ле Пена и Национальный фронт.

– Можно подумать, они для этого ждали только знакомства со мной!

* * *

Открытие Международной ярмарки современного искусства. Босс, который был когда-то коллекционером, получил приглашения от нескольких галеристов на закрытый вернисаж, где не будет толпы. Типа для своих людей, ага. У этих своих изо всех пор сочатся деньги и презрение. Ну и снобы же они – почти все.

Посреди стенда на полу лежит толстый ковер, занимающий один квадратный метр. Ух ты, красный коврик. Зачем он здесь. А. Тут сбоку маленький ярлычок: по ковру нельзя ходить, но его можно гладить рукой. И получается произведение искусства – до тех пор, пока другая рука не изменит получившееся или не сотрет.

Вот же ж надувалово. Нет, я тоже погладил, но не для того, чтобы поиграть в художника. Я тут нули на этикетках считаю. Тут искусства на сотни тысяч долларов. Обалдеть!.

– Абдель, тебе нравится?

Месье Поццо увидел мой озабоченный вид, и это его забавляет.

– По чести говоря, отвезу-ка я вас в Сен-Маклу и куплю ту же… ну, живопись за пять франков штука! И вдобавок вы сможете выбрать это любого цвета, какого захотите!

Мы продолжаем экскурсию по артовой грабиловке. На конце длинного металлического стержня торчит клубок синей шерсти. Это чего, чтобы собирать пыль по углам. Старый диапроектор громко щелкает каждые пять секунд, и на стене появляется черно-белое изображение пляжа. Вот это – искусство. Все слайды испорчены, даже сисек ни фига не видно.

На холсте пересекаются разноцветные полоски. Здесь, там, повсюду треугольники, самые разнообразные формы, каракули… Я пытаюсь разглядеть хоть что-нибудь – сюжет, животное, человека, дом, планету… Кручу головой туда-сюда, наклоняюсь вперед, выглядываю между собственных коленей. Но ни хрена не вижу..

– Абдель, это лирическое абстрактное искусство.

– Лирическое – как музыка?

– Да, как музыка!

– Ага… Именно такой эффект эта штука на меня и производит! То есть – никакого! А сколько стоит эта… ну, вещь? Скока-скока?! Да они тут… Даже вы не можете это купить.

– Нет, могу.

– Ну ладно, но вы ведь этого не сделаете? Месье Поццо, предупреждаю: не рассчитывайте, что я вобью гвоздь и повешу это на стену, чтобы оно мозолило глаза с утра до вечера.

Нет, он этого не купит. Месье Поццо бережет денежки для комодов. То есть мы реально ездим на аукционы, где продают комоды. Откуда у него эта мания. Конечно, если у тебя квартира площадью четыреста пятьдесят квадратов, ее надо чем-то обставлять. Он охотится за комодами на распродажах, аукционах Друо или где-нибудь еще – и если плохо себя чувствует, то отправляет меня вместо себя.

Обычно потом он об этом жалеет: я всегда покупаю то, что он хочет, но частенько переплачиваю. Он вздыхает и упрекает себя за излишнюю доверчивость. А я валяю дурака:.

– Но, месье Поццо, мы не могли его упустить! Он мне так понравился!

– Абдель, хочешь, мы поставим его в твоей комнате?

– О, ни в коем случае!.. Он очень милый, но я не могу себе этого позволить. Как же вы будете без него?!

32

Меня берут, когда я еду на «ягуаре». Я не превышал скорость, не жарил на красный. Двое полицейских в штатском, врубив «люстру» и воющую сирену, прижали меня к тротуару. Им вполне достаточно того, что они увидели в шикарной тачке небритого, плохо одетого араба. Я и пикнуть не успел, как уже лежал на капоте..

– Эй, осторожнее! Краску поцарапаете! Это машина моего босса!

За моей спиной раздается смех:

– Откуда у тебя босс?

– Я – шофер и его сиделка. Он – тетраплегик. Знаете, что это такое – тетраплегик? Это… тетраплегик! Можете позвонить ему, если хотите. Его зовут Филипп Поццо ди Борго, он живет в XVI округе, на улице Леопольда II. В договоре страховки есть номер телефона, договор в бардачке.

Они оставили меня в покое, но я все еще чувствую наручники, сковывающие руки за спиной, и их ненавидящие взгляды. После проверки они отпустили меня, швырнув в лицо документы на машину.