Шрифт:
– И чем же всё закончилось?
– Она превратила меня в ходячий труп, перед этим, чтобы не выпендривался, выбив зубы ломом.
– Но я же прекрасно понимаю каждое ваше слово. Да, и почему вы совсем не мёртвый?
– Не то чтобы прямо совсем не мёртвый…
Уставшая от непродуктивного диалога, страховщица отложила ручку, поджала губы.
– Знаете, – проговорила она холодно, – вам не сюда надо, а к доктору.
– Эх, тут полно народу… – с виду, нелогично отреагировал на это заявление собеседник. – Ну да ладно.
Придя к выводу, что иного выхода нет, мужчина обхватил худенькими ладонями голову в модных квадратных очках, снабжённую ряхой вдвое шире среднестатистической и коротко стриженными, соломенного оттенка волосами. Голову, до странного не вязавшуюся ни с комплекцией посетителя, ни с манерой одеваться, ни с цветом кожи на руках. Клиент поднатужился, поборолся – а через мгновение раздались громкие испуганные крики людей. Под аккомпанемент этих-то звуков изгнанный из квартиры зомби и оторвал от шеи вместилище мозга самолично убиенного вчера логопеда.
(Июль, август 2013 года)Сложности посвящения (в члены одной влиятельной организации, известной своими крутыми законами)
(Соавтор – Павел Ганжа)
– Ты – позор семьи!
Колька хлюпнул носом. Дядя был прав, он – позор семьи. По крайней мере, не гордость – точно.
– Даже больше, ты позор всей организации! Хотя о чём я говорю, какая организация! Тебя же не примут. Такие никчёмные личности нам не нужны.
Колька хлюпнул носом ещё громче. На глаза наворачивались слёзы. Нет, не из-за обиды, а из-за… справедливости дядиных слов. Никчёмная личность – в точку.
– Вон уже глаза мокрые… – Дядя вздохнул. – Эх, нет в тебе жёсткости, племяш. Букашек разных жалеешь, с котиками играешь, ужиков, и тех привечаешь, короче, зверушек любишь… Ласковый, добренький. И размазня к тому же: чуть что – в слёзы. А если тебя на разборку послать, что ты там делать будешь? Плакать?
– Я не плачу. – Колька всхлипнул. – Это просто свет яркий слишком. И ветер ещё. И пыль.
– Вижу. Нет, ну скажи, как тебя, такого, в организацию принимать? Толку же не будет. Ни «стрелку» забить, ни дань собрать, ни, прости господи, в морду кому сунуть.
– Будет толк. Если надо я… жёстким стану… И на стрелку, и в морду…
– Кому ты вешаешь лапшу на уши? Ты вон и Нюрки боишься. Между прочим, ваше общение мне очень не по нраву…
– Я не боюсь, просто… просто… – Колька не нашёлся, что возразить, и неожиданно даже для себя спросил: – А куда стрелку забивать?
– Тебе в… – Дядя хотел что-то добавить, но лишь шумно выдохнул. – Да о чём с тобой говорить. Тютя!
– Зато… зато я единоборствами занимаюсь!
– Да ладно?! – Дядя фыркнул. – И что, есть результат? Научился кирпичи грызть?
– Ну-у-у…
– Хвост веревочкой тяну. Нет, племяш, не дам я согласия на твоё вступление в семью. Ты испытания не пройдешь. Да и посвящение тебе не нужно – зачем? Лишний раз опозориться?
– Не понял.
Дядя закатил глаза.
– А ты знаешь, какое у нас посвящение?
– Да, – радостно откликнулся Колька. – Знак ставят.
– Вот именно – клеймо на живот. Знак семьи. И это очень больно. Ты же или испугаешься, или разревёшься. И потом, посвящение заслужить надо. А ты что для организации сделал? Ничего!
– Но я готов, сделаю… оправдаю… Пусть мне задание назначат! – собравшись с духом, выпалил Колька.
Дядя скептически посмотрел на племянника, хмыкнул и произнёс:
– Хорошо. Будь по-твоему… Вот твоё испытание – кого-нибудь из гадов конкурирующих кокнуть. А то в последнее время совсем распоясались. Куда ни плюнь – везде они. Даже на нас шипеть осмеливаются. За шкуру ихнего наши недорого дадут. Но, если с одним из паршивцев справишься, тебя в семью возьмём. Если же нет – извини.
– Замочить так замочить, – согласился Колька и уточнил: – Это в речку надо сбросить… или просто из ведра?
– Пошел вон, придурок! – заорал дядя.
Колька на мгновение съёжился от страха, а затем стремглав бросился к выходу. Вслед ему прогремело:
– И без доказательств победы над желтобрюхим гопником чтоб на глаза не показывался!
Колька чуть ли не галопом нёсся к выходу из малинника.
Наблюдавший за «пробежкой» дядя почесал за ухом. А потом сделал другой жест – условный, который был для многих тайной.
Слышавший диалог и получивший сигнал Усач бесшумно выскользнул из тени.