В 1991 году был переворот. Контрреволюции до сих пор не состоялось».

Иным было отношение Стрелкова к событиям 1993 г. «Когда в 1993 году люди единственный раз попытались «развернуть» ситуацию и отобрать власть у жуликов и воров, ее захвативших в августе 91-го, 90 % бывших и погибших у «БД» были москвичами. А в остальных городах нашей Родины была «тишь, гладь и божья благодать» и лишь «челноки» волновались, очень опасаясь за свой «бизнес». Остальные смотрели «шоу с танками» по телевизору», — отмечал он годы спустя в ответ на нередко звучащие антимосковские выпады.

«Не жди приказа!

Не сиди;

Ссылаясь на покой!

Вперед! Сквозь ветры и дожди

И вьюги волчий вой!

Оставь удобства и уют —

Пока ты молод — в путь!

Когда отходную споют,

Успеешь отдохнуть!

Будь честен, смел, не замечай

Насмешек и помех.

А будешь старшим — отвечай

Не за себя — за всех!

Тот, кто ошибок не имел, —

В безделии зачах —

Он груза жизни не посмел

Примерить на плечах!

Каков бы ни был твой удел —

Удачен или плох,

Все ж помни: меру твоих дел

Оценит только Бог!»

— этому завету, сформулированному в собственных стихах, полковник Стрелков остаётся неизменно верен.

Один из знакомых Игоря Ивановича рассказывает о нём следующее: ««Игорь с детства был патриотически настроен, увлечен военным делом и фактически сам сделал из себя военного-профессионала. Вместе с тем он один из наиболее порядочных людей, среди всех, кого я знаю. И остается, несмотря на жесткую весьма биографию, глубоко интеллигентным человеком. У него, кстати, хорошее перо, есть ряд исторических статей». Добровольцем Стрелков защищал Приднестровье, где в Бендерах погиб его друг, 21-летний Андрей Цыганов. Воевал в Боснии в 1993-м.

«Шел 1992-й год. В конце июля завершилась война в Приднестровье. Завершилась вничью, по мнению большинства ее участников. У многих из них, уже понюхавших пороху, потерявших друзей и ожесточившихся, осталось чувство, которое коротко можно выразить фразой: «Не довоевали». После первой эйфории — живы! — наступало состояние, знакомое большинству профессиональных вояк: желание вновь рисковать, жить «полной» жизнью. Это так называемый «синдром отравления порохом». Народ был разный. В рядах добровольцев находились «идейные» монархисты, казаки, коммунисты, просто «любители повоевать», наконец, случайно попавшие на войну люди.

Уже в последние дни Приднестровской кампании, накануне ввода «миротворческих сил», многие ничтоже сумняшеся собирались воевать дальше. Одних, наименее склонных к обоснованию своих желаний, влек Карабах. Другие поглядывали на Абхазию, которая пользовалась поддержкой «патриотической» прессы. И очень многие обращали свои взоры к Югославии, о которой ходила масса всевозможных слухов…», — так вспоминал об этом Игорь Иванович в очерке «Боснийский дневник (2-й Русский Добровольческий Отряд в Боснии 1992–1993 годы)», опубликованном в газете «Спецназ России».

Игорь с детства был патриотически настроен, увлечен военным делом и фактически сам сделал из себя военного-профессионала

Писатель Михаил Поликарпов вывел его под позывным «Монархист» в своей книге, посвящённой РДО-2: «…Игорь прошел Приднестровье, воевал в составе ударного отряда местных ополченцев под Дубоссарами. Поехал он туда сразу после защиты диплома в Историко-архивном институте, там же — на Днестре — потерял друга…

…Куратор, ярый монархист по убеждению, окрестил отряд «Царские волки». Монархистом был и Игорь, поддержавший это предложение. Сам Игорь никакой клички не получил, русские называли его по имени, а сербы — «царский офицер»» («МК»),

Позже Стрелков неоднократно бывал в командировках в Чеченской республике (166-я гвардейская отдельная мотострелковая бригада, март-октябрь 1995 г., и части специального назначения с 1999 по 2005 гг.).

«…много ходил в разведывательно-поисковые действия. В том числе — в «Черные горы» Веденского и Урус-Мартановского районов». «Больше года чистого времени провёл в тех местах, где погибла 6-я рота», — свидетельствует об этом сам Стрелков.

Его правдивые, зачастую резкие и критические в отношении двойственной политики власти очерки о Чеченской войне в 2000 г. публиковались в газете «Завтра». Позже, наблюдая «плоды победы» России в той преданной и проданной от начала и до конца кампании, он с горечью отмечал, что никто так и не понёс «наказание за геноцид русского населения в Чечне!

Русских больше не осталось в некогда на 80 % русских городах Грозный, Гудермес, Аргун, в казачьих станицах Сунженской линии, в еще 20 лет назад почти стопроцентно русских Наурском и Шелковском районах Ставропольского края, в свое время «подаренных» «обиженному Сталиным» вайнахскому народу! Никто ни слова не говорит даже об этом! И после этого как вообще можно заикаться о «русском фашизме»? Наши власти его взращивают и вскармливают, по-моему, вполне сознательно. В своих евро-целях…»

Общество в тяжёлые времена всегда разделяется на воинов и дезертиров. И сегодня дезертиры, любящие позировать в мундирах с чужого плеча, позволяют себе нападки на воинов. Игорь Иванович испытал это на себе задолго до нынешней кампании: «Через некоторое время, поняв, что я военный, вся эта «студенческая молодежь» (как выяснилось) начала меня обвинять, что я «служу антинародному режиму Медведева-Путина» и что я «враг России». Был многократно назван «хамом», «быдлом» и многими другими «приятными» эпитетами (включая нецензурные)».